Я огляделся в рассеянном полумраке, который царил здесь, почти у самой поверхности все- то же: длинный коридор, кишкой извивающийся передо мной, покатый потолок, с которого свешивались корешки и словно толстые змеи пробивались узловатые, скрюченные корни деревьев. У стены валялся сломанный деревянный меч – в прошлый раз его не было. Видимо, дети продолжают сюда лазить в поисках ни существующих сокровищ. Хотя… Откуда мне знать? Может и существующих. Судя по тому, что я помнил с моего первого и, пока, последнего посещения этого дивного места, что бы обследовать всю паутину ходов потребуется несколько месяцев и армия спелеологов, так, интересно, от меня-то чего хотят? Ладно, прогуляюсь под самой поверхностью, постаравшись не углубляться далеко. Если ничего интересного не найду, со спокойной совестью доложу Алексу, что входы можно заваливать. Хотя, мы-то знаем только два входа: через городские сады и порт. Где гарантия, что ходов сюда больше нет? Да и скорее всего, они есть. Если мне не изменяет память, основой для возникновения катакомб были каменоломные шахты. Вряд ли вход в штольни был пробит с морского побережья или с вершины горы, даже если предположить, что это случилось тогда, когда Кумо и в помине не было. Нет, Алекс явно поторопился со своим решением. И готов прозакладывать любую часть своего тела, что о существование катакомб нежная госпожа Нова даже не подозревает, а тут бы уже археологи лагерем стояли. Вспомнить хотя бы то захоронение, которое мне напомнило монастырское. То самое, что я видел мельком… Я почувствовал, как меня просто таки охватывает охотничий азарт. Если подумать: мы же ничего не знаем о Кумо кроме общих сведений. А ведь страна, доставшаяся нам – страна древняя. Ладно, чего тут рассусоливать, нужно постараться найти что-то такое, что убедит Алекса не замуровывать катакомбы, а исследовать их. Насколько я помнил, до первых ответвлений от сплошного коридора было достаточно далеко и все это время кишка прохода тянулась, неуклонно понижаясь, а стены из земляных становились скалистыми. Ну, так вперед! Ей Богу, сам не знаю почему, но я чувствовал себя как мальчишка, отправившийся на поиски сокровищ. Мне в реальной жизни приключений что ли мало?
Азарт прошел примерно вместе с тем, как начала наваливаться усталость. Я уже несколько часов болтался в путанице коридоров, постоянно останавливаясь, что бы нанести их паутину на листы в предусмотрительно прихваченном планшете. Ни смотря на свой изначальный оптимизм, ничего захватывающего, кроме крыс, я пока не обнаружил: коридоры, коридоры, коридоры. Кое-где действительно виднелись следы, оставшиеся от старых выработок. Даже не старых – древних. Но на этом, пожалуй, все. Мне постоянно приходилось возвращаться, как только я чувствовал, что проход начинает уходить вниз, из-за решения, не спускаться от поверхности далеко, мне постоянно приходилось искать обходные пути. Признаться, я уже порядком подустал от бесцельного блуждания. Да и, честно говоря, мне было не уютно. Тьма давила – я израсходовал уже три химических факела. Постоянно слышались какие-то шорохи, шепотки. Мне мерещились шаги позади меня и толи всхлипы, толи вздохи. Конечно, это было только эхо моего собственного дыхания и моих собственных шагов. Я это понимал – разумом. Но зверь, который сидит в каждом из нас, испуганно ежился. Ему не нравилась вековая, непроницаемая тьма, в которой прятались невидимые и неведомые враги, способные атаковать в любой миг. Ему не нравилось те десятки метров камня над головой, которые запирали его внутри горы, как в клетке, грозя в любой момент обрушится на голову, погребая в своих недрах. Все-таки, клаустрофобия и страх темноты в нас заложен на генетическом уровне. Потому что зверь помнит: мрак и ограниченное пространство – это могила. Предавшись философским «размышлизмам», я шагнул вперед и понял… что шагаю в пустоту. В последний момент я плашмя упал на спину, отшибив обе лопатки, и перекатился через голову, оставшись лежат, тяжело дыша, как собака под полуденным солнцем. Запоздалый страх накрыл меня ватным одеялом, заставляя обливаться холодным, липким потом. Во рту было кисло от нахлынувшего адреналина, словно я медной проволоки нажевался. - Ксо! – Выругался я сквозь зубы, поднимаясь с пола. Все-таки страх – это самое унизительное чувство, которое только может испытывать человек. Я поднял факел, откатившийся во время моих кульбитов в сторону, и посветил перед собой. Дыра, зияющая мне в лицо непроглядным мраком. Присев на корточки на ее краю, я попытался осветить ее. Ну что ж, я был не прав: не дыра, а, скорее, тоннель, шага три в диаметре, отвесно идущий в неизвестность. - Эй! – Мои крик умер, даже не родив эха. Не иначе как через эту дырку Язуну и попал в Ад. Я повел рукой, освещая коридор. Обойти дырку, вольготно расположившуюся прямо по центру, проблем не составляло. Только вот все это мне слишком не нравилось. Вернуться назад или рискнуть пройти вперед? Дилемма. Я прикинул расстояние, которое прошел после последнего перекрестка, и мне очень не захотелось возвращаться. Если уж возвращаться то совсем, в Кумо, вечер скоро. А я решил побродить тут еще пару часов. Ладно, рискнем. Я встал и осторожно, по стеночки, прощупывая ногой камен перед собой, двинулся вперед. Прощупывание мне не слишком помогло. Пол просто разом провалился подо мной и я, сопровождаемый обломками того, что было полом, полетел во мрак. Правда полет был не долгим – я даже каркнуть не успел, как приложился многострадальной спиной все о тот же камень и дальнейший мой спуск больше напоминал скольжение с гигантской горы. Я пробовал затормозить, но у меня ничего не получалось, словно камень был отполирован до гладкости стекла. Паника кольцами обвила мне грудь, стискивая ребра, щерясь в лицо змеиной усмешкой. Меня вновь подбросило в воздух. Удар сердца – свободный полет – и я пушечным ядром врезаюсь в гору чего-то рыхлого и одновременно острого и колкого, пропахав в нем траншею и подняв в воздух тучу мелкой, похожей на песок, скрипящей на зубах пыли. Сколько я так лежал, осознавая, сначала, что я жив, потом то, что все мои конечности при мне – не знаю. Но, в конце концов, валятся мне надоело. Сев, я порылся в сумке, доставая новый факел, кстати, их осталось всего три. Отломил колпачок, позволив разгореться призрачному, зеленоватому свету, и огляделся. Я восседал на горе костей в каком-то каменном мешке. Человеческих костей, надо отменить. А в углу, всего шагах в четырех от меня стояла тень. Живая, человеческая. Как не стыдно это признавать: я заорал. Хотя крик тут же оборвался, сменившись надсадным кашлем: горло запершило, забитое костяной пылью. - Что же ты кричишь, сын? Разве так подобает встречать мать? – Послышался холодный, надменный голос, который я бы узнал из хора тысяч других голосов. Если бы я мог – я бы снова заорал. Но кашель, скрутивший меня, никак не отпускал, начинало казаться, что еще немного – и я выплюну собственные легкие. Судорожно прижимая кулак ко рту, я поднял руку с факелом. Заметно дрожавшую. Да, это была она – моя собственная мать. Умершая больше полугода назад на земляном полу походной палатки, за парусиновыми стенками которой мой клан уничтожал сам себя. Умершая по моему приказу, вскрыв себе живот. Сепуку.
Я вытащил из-за пояса вакидзаси и просил ей на колени. - Умри, как аристократка. Как жила, так и умри. - Нет… - Её глаза расширились от ужаса, она шарахнулась назад, словно я бросил ей змею, а не клинок. - Страшно? – Я усмехнулся. – Выбирай. Или сейчас почётная смерть наедине со мной или завтра – виселица на площади. - Яте… - Тако, мамочка, Тако. Ты так старательно воспитывала во мне презрение к эмоциям и чувствам, так убедительно говорила, что для нас долг превыше всего. Пользуйся! И даже не думай убить меня. У тебя это не выйдет. В шатре повисло молчание, только слышно было, как за тонкими парусиновыми стенами лагерь готовится к штурму. Я не смотрел на нее, я разглядывал утоптанную землю у себя под ногами. - Помоги мне… - Нет. Короткий, болезненный вскрик, затем хрип. Она всё-таки сделала это. Всадила клинок себе под ребра с правой стороны, вспорола брюшину, но довести дело до конца не сумела – не хватило сил и решимости. Она стояла на коленях напротив меня. Расширенные от боли зрачки пульсировали. - Больно… - Прохрипела она и, не выдержав, закричала. Даже завыла, как раненый зверь, повалившись на бок. Рана на животе разошлась словно изумленно распахнутый рот, потоком хлынула кровь. Я смотрел на нее сверху вниз, сидя на стуле. Кажется, кто-то заглянул в палатку, привлеченный ее воплем, но тут же скрылся. Я, как завороженный, следил за ее агонией. Это длилось долго, ее крики звенели в голове набатным гулом. Но все когда-то заканчивается. Она умерла.
- Узнал? – Ни малейших эмоций. Мраморное лицо надменной богини не смогла изменить даже смерть. – Ты помнишь, что сказал мне на прощание, сын? - Покойся с миром, если сможешь… А если не сможешь, приходи ко мне, заслужил. – Выдавил я из себя сквозь непрекращающийся кашель. - Как видишь, я пришла. Что бы забрать тебя с собой, Тако. В принципе, я могла бы ничего не делать. Эти кости – останки людей, умерших от оспы. Стоит тебя просто отпустить, позволить тебе вернутся, и не только ты умрешь, но еще рухнут все твои амбициозные планы и мечты. Так же, как ты уничтожил мои. Не находишь, что это было бы справедливо? - Нахожу… - Прохрипел я. Теперь я видел это. Нет, это был не просто кашель, вызванный пылью. Она потихоньку, постепенно, как паучиха, высасывала из меня жизнь. Просто сосала, получая при этом гигантское наслаждение, хотя внешне и оставалась безучастной, как всегда. Я видел почти не различимый поток голубоватой чакры – моей чакры. При свете дня он бы был и вовсе неразличим. И я ничего не мог сделать. Уже не мог. Слишком поздно я это заметил. Новый приступ кашля скрутил меня, заставляя сжаться в комок, вызывая сухие, рвотные спазмы. А жизнь утекала… Ты же просто человек! Как ты можешь это делать? - Но я слишком нетерпелива. Никакие муки этой жизни не могут сравниться с тем, что ждет нас после смерти, поверь мне. И мне слишком хочется, что бы ты поскорее усвоил эту истину. Последний урок, сын. Факел выпал из ладони – я просто не мог его больше держать, не хватало сил – и откатился в сторону, глухо стукнувшись о чей-то череп, продолжая заливать все вокруг призрачным, зеленоватым светом. - Как? – Выдохнул я из последних оставшихся сил. - Твой друг Язуну помог. И знай, сын, когда ты займешь моё место в Аду, я займу твое место на земле. И поверь, всем, всем, кто тебе дорог, я обеспечу ад при жизни! И ты будешь это видеть! Она начала меняться, став ниже ростом. Пропала аккуратно уложенная в пучок прическа, превратившись в черные растрепанные волосы с длиной челкой, закрывающей глаза. Неуловимо изменилось кимоно, обернувшись черной курткой… Ну и поганая же у меня рожа… Ну и погано же я ухмыляюсь… Простите меня… Ниисан, Мастерс, Доку, Ёкадзе, Юдзи, простите… Я не справился с листьями, вернувшимися ко мне… Свет стал мерцать, постепенно гаснув. Нет, факел светил ровно. Просто я – умирал. Снова. И на этот раз – окончательно. Шум… И новое облако пыли… Я уже не мог кашлять - просто задыхался. - Не трогай его! – Звонкий, как колокольчик голосок. У меня не оставалось сил даже головы поднять – я просто перекатился на бок. Зверь стояла, загородив меня, расставив руки, защищая: - Бабушка, не трогай его, - Повторила она, - Пожалуйста. - Юдзи, девочка моя, - Голос у матери дрогнул. Чуть заметно – человек, который знал ее не так хорошо, как я, ничего бы не услышал. – Отойди в сторону, малышка. Не надо его защищать. Ты не понимаешь. Это же убийца! Он убил меня и твою маму. - Знаю, - Девочка кивнула головой, но рук не опустила. А мать снова стала самой собой. - Ну, тогда отойди, я закончу, и мы пойдем домой. - Нет! – Отрезала Зверь особым тоном, тоном «Курой, принявший решение». – Буду! - Малышка, почему? Ты же знаешь, что я тебя люблю… - Он – мой! Уйди, баб. – Юдзи шмыгнула носом. – Я тебе тоже люблю, но его – больше. - Да почему? - Он мой! – Повторил ребенок, подумала и добавила. – А я – его. Они стояли друг напротив друга: старая, дряхлая, умершая уже миллионы раз Смерть, даже прячущаяся под маской богини, и маленькая, только успевшая разгореться, только зажегшаяся Жизнь. И Смерть отступила. Она всегда отступает перед Жизнью, если та проявляет настойчивость, не пасует, не склоняет голову покорно. А может быт мать ее действительно любила, и это чувство оказалось гораздо сильнее ее амбиций? Это мы с сестрой были только инструментами для достижения ее целей, а маленькая внучка могла оказаться просто человеком… Энергия, чакра, моя собственная, ворвалась в меня, взрываясь в каждой клетке вспышкой силы. Это было похоже на удар, на увесистый «хук» - я, что называется, «поплыл». Сам не понимая как, вскочил, успев подхватить оседающее тело матери. - Мама, прости меня, прости… Если бы можно было… Прости, умоляю тебя… - Я сам не знал, что шепчу исступленно, вглядываясь в надменное лицо, подсвеченное зеленоватым светом. - Я всегда хотела услышать другое… Поздно. – Она отвернулась. - Мама, я люблю тебя! Мамочка… - Она снова посмотрела на меня, не веря. Богини больше не было: осталась стареющая, гордая до безумия женщина. Ее сухая рука коснулась моей щеки, до черепа просверлив ледяным холодом. - Яте… - Она чуть улыбнулась морщинистыми губами, - Живите… Прах, легкий, как сигаретный пепел, просочился через мои руки, разлетаясь серой пылью, тонким облаком на миг окутал все вокруг и растаял в вечном мраке. Тихонько всхлипывала Юдзи.
- Яте… - Окликнула меня Зверь тихо-тихо, почти робко, словно она меня боялась. - Да, сейчас… Подожди… - Я с силой потер ладонями лицо, прогоняя мороки. Сила, ударом вернувшаяся ко мне, снова сменилась каменной тяжестью и апатией. – Ты мне скажи лучше: откуда ты тут взялась. - Я… пришла. Я шла-шла, шла-шла, шла-шла… - Она снова тихонько всхлипнула. - И пришла, я понял. Откуда ты шла и, главное, синегами тебя задери, зачем?! – Юдзи попятилась от меня, тараща блестящие от слез, испуганные глаза. Ты что творишь, Курой? Она-то тут при чем? - Прости, Зверь, что-то я… Прости, правда. День сегодня… нервный. Это ты постоянно за мной шла? Девочка кивнула и предплечьем вытерла нос. - Я так боялася… Ужасненько боялась! Темно… - Так зачем же ты за мной поперлась, дитя ёкая? - На миссию… - В конце концов, она не выдержала: слезы хлынули потоком, она даже заскулила, жалобно, тоненько… Я притянул ее к себе, обнимая, давая выплакать страх. Пятилетний ребенок посреди катакомб и вечного мрака, ориентирующийся только на зеленоватый огонек впереди. Мне самому-то было, мягко говоря, не по себе, а ей? А потом грохот и даже огонек пропал. И мой дикий вопль. И встреча с покойной бабушкой… Хотя она ее мертвую не видела, но все же. Стоп! А откуда я взял, что она ее мертвую не видела? Зная Цубаме и методы ее воспитания… Ксо! Как этот ребенок до сих пор с ума не сошел нашими стараниями? Я только зубами скрипнул. Когда я отсюда выберусь – я костьми лягу, но сделаю так, что бы она напрочь забыла все, что происходило в ее жизни. Не просто «как дурной сон», а напрочь. Что бы воспоминания даже в кошмарах не возвращались! Клянусь… Ксо, собой я клянусь и собственной жизнью! Я гладил по шелковистым, пшеничным волосам, нашептывая на ухо какую-то успокаивающую ересь. Когда выберусь… Выбраться бы! Во-первых – я понятия не имел, где нахожусь. По ощущениям, вниз я пролетел приличное расстояние. По тому, сколько я протопал почти под самой поверхностью – я где-то в самом сердце горы. Ну, или весьма близко к нему. Факелов осталось три штуки. Воды – половина фляги. Еды – нет, я же не в поход собирался. И перепуганный ребенок. Если я и бывал в положение хуже этого, то я его не помню. Даже когда сестренка оставила меня одного в лесу – там хотя бы вода была. Ксо, ксо, тридцать три раза – ксо и все демоны Бездны! Ах, ну да, если верить матушке, мы сидим на костях людей, умерших от оспы. Это так, вдогонку. Хотя, боюсь, даже если бациллы и живы до сих пор, мне продеться их разочаровать: от болезни помереть мы просто не успеем. Без воды и света в паутине коридоров далеко не уйдем. Ксо! Я шиноби, продержусь дольше, чем обычный человек, а она? Она тоже умеет контролировать чакру, но… Каких страданий это ей будет стоить? Я не дам, просто не дам этому ребенку страдать. Хоть вы меня на куски режьте. - Зверь… Нам надо идти. – Я отстранил ее от себя, заглядывая в глаза. – Ты как? - По… порядок… - Всхлипнула она. - Пить хочешь? Естественно, хочет! Пыль, а потом рыдания… Она кивнула. Я протянул ей фляжку: - Пей. И пойдем.
Сколько мы уже здесь. Вторые сутки? Или третьи уже пошли? Четвертые? Мрак сбивал с толку, мешая ориентироваться. Мы шли на ощупь. Факел остался только один – на самый экстренный случай. Не шли – блуждали. Без света я не мог занести наш маршрут даже в планшет. У химических факелов есть один очень большой недостаток: их нельзя выключить, а потом включить вновь – активировал и он догорает до конца. Погасил – вновь не зажжешь. Сложнее всего выглядеть уверенным. Сложнее всего: не показывать ей собственного страха. Если с голодом можно смириться – жажда мучает, как личные демон, получивший «карт-бланш». Юдзи застонала, ее голова на моих коленях метнулась во сне. Я зажал ее виски между ладонями, поглаживая, успокаивая. Сам спать я не мог. Мысли о том, что мы как крысы, оказались запертыми под землей, не давала забыться ни на секунду. Периодически я проваливался в какой-то полубред, но ни отдаляясь слишком далеко от реальности. И снова: ветер. Ледяной, пронизывающий ветер, сшибающий с ног, вышибающий дыханье, как от удара кулаком «под дых».
Он стоит передо мной. У него длинная челка цвета вороного крыла, как у меня и зеленовато-карие глаза. Только в отличие от меня, он не стремиться занавесится волосами от всего мира, а наоборот, постоянно вскидывает голову, как жеребенок, раздраженно смахивая ее с лица. Ему лет десять, наверное, а может, чуть меньше. Но он смотрит прямо, словно стараясь проникнуть в суть вещей или разглядеть человека. Я так никогда не смотрел. - Тако… - Начинает он. - Я не Сокол, а ты – не Ворон. Курой - мертвы. – Прерываю я его. - Да. Ты прав, отец. Курой мертвы. Как и ты. А мне ты даже не дал шанса родиться. - Я даже не знал о тебе! - Если бы ты что-то хотел знать, кроме себя, этого бы не случилось. – Он смотрит мне прямо в глаза. Я такого взгляда себе никогда не позволял. Это не прилично. Или… это вызов? Он кивает куда то в сторону. – Это из-за нее? Я перевожу взгляд. Рыжая независимо закидывает ногу на ногу, шикарно выпуская дым через пухлые, блестящие помадой губы. - Она ничего не значит! – Взрываюсь я. – Я устал это повторять! - Ты так думаешь, Яте-сан? – Мурлычет она в ответ. – А почему – нет? Не будь меня и не гуляй ты со мной по кабакам так демонстративно – он бы родился. Да и с нами всё не так просто. Ты такой властный, загадочный, таинственный… Эдакий герой с отрицательной харизмой. Почему я не могу тобой… увлечься? Обычно добиваются меня. Я – приз. А в нашем с тобою случае ты не просто снисходишь до этого приза, но еще и отвергаешь его. Согласись, это интригует. - Ты – ничто! Пустышка! - Слова… Слова – это ветер. - Ты хуже, чем твой отец. По крайней мере, он, закрыв глаза, позволил тебе жить. Ты же не дал мне и этого. - Я ничего не знал о тебе… - Сейчас это точно – стон. - Утешай себя этой мыслью, отец. Может быть, когда-нибудь, она и принесет тебе успокоение. И снова ледяные порывы ветра треплют нас, стараясь уничтожить.
Это только воспоминания о сне. Он мне снился так давно, под гнетом вины, под собственной беспомощностью. Вокруг меня камень и тьма. На моих коленях мечется совсем другой ребенок, провалившийся в спасительный сон. Спасительный ли? Она мучается от жажды даже во сне, и я каждое мгновение помню об этом. Хотя я поклялся, что она избежит этих мучений. Но что стоят слова перед реальностью? В человеке текут как минимум три жидкости: кровь, лимфа и моча. Чем ее напоить? Лимфу так легко не выпустишь. Моча… Мы слишком брезгливы и еще не зашли за тот предел, где жидкость – всего лишь жидкость. Кровь? Поить свою… дочь. Да, да, синегами вас всех задери – дочь! – собственной кровью… До этого я еще не дошел. Мне не жалко: пей стаканами, если это поможет тебе выжить. Но что с тобой станет после этого? И я слишком много сил потеряю, каждая капля моей крови – это минус к тем процентам, к ускользающее малым процентам, что я смогу ее вывести… И снова морок, снова бред наяву. И снова обжигающий, ледяной ветер и так и не родившийся мальчишка…
- Ты так печешься о ней… Почему? – Спрашивает он, придерживая ладонью челку, которую безжалостно рвет ветер. Его правая рука лежит на рукояти меча – кланового меча Курой, который я уничтожил вместе с камоном. - Она… моя! – Давясь ветром, выплевываю я. - Она тоже сказала, что ты - ее … - Ухмыляется парень. Так знакомо, так узнаваемо. – Проблема в том, что она тоже – Курой? А я никогда им не был? Нет сил… Их просто нет… Я опускаюсь на колени, больно ударяясь о камень. Но эта боль – боль тела – сейчас ничего не значит. - Спаси ее, умоляю… - Захлебываясь ветром, давлю я из себя, утыкаясь лбом в сложенные перед собой ладони. - А почему она, а не я? – Надменно ухмыляется мальчишка. Черно-серебристые одежды – традиционные одежды клана, как крылья, полощутся за его спиной… Черная птица… - Я твой первенец. Разве я виноват, что вы решили меня убить? Вы, вы – не отрицай! И не перекладывай всю вину на мать… - Дети… - Шепчет белоголовый старик, и я слышу его шепот даже через завывания ледяного ветра. – Дети, которые взялись перекраивать мир под себя, потому что у них дубина тяжелее… - Спаси их! – Рыжеволосый пацан, с кактусом волос на макушке отворачивается, словно не хочет меня видеть. - Спаси их… - Шепчет девушка, которую я в глаза никогда не видел. Девушка, с печальными глазами, - Они и так достаточно заплатили, плача на чужих могилах. - Спаси их! – Говорит мужчина, с резкими, твердыми, как будто высеченными из камня, чертами лица, и – на миг – ледяной ветер сменяется нестерпимым жаром пустыни. Но снова обжигающий вихрь старается смести меня с голой скалы в пропасть. - Помоги… - Молю я.
И снова я во мраке катакомб. Реальности. - Пить… - В полубреду хрипит Зверь… - Я пить хочу… В дальнем конце коридора стоит пацан с черной челкой, опущенной на глаза. Его черно-серебрянные одежды ничто не тревожит. А рука, по-прежнему, лежит на рукояти клановой катаны. Он ждет. Я снимаю куртку, заворачивая нее Зверя, расстегиваю застежки Ёку, вкладывая перевязь с мечом ей в руки. - Не бойся, - Шепчу я, - Я скоро вернусь. - Не уходи… - Она цепляется за мою штанину слабыми, ватными пальцами. - Я вернусь! – Я отрываю ее руку от моей штанины и шагаю за парнем, во мрак.
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
NO
NO
NO
Ну… хорошая новость была в том, что Кюдзо все-таки не ошибся. Госпожу Химари действительно сопровождал парень, чем-то отдаленно напоминающий ее. Надо признать, что и такое бывает, в конце концов, личная жизнь есть личная жизнь, так что мое удивление мне удалось скрыть. Рон же в обще, похоже, не смущало все это, хотя он не часто судил других, надо брать с него пример. Мы с нашими вещмешками, годящимися для походов, в абсолютно дикие земли минимум на год, выглядели несколько несуразно рядом с Госпожой Химари и Хайме. Именно так его представила Химари. Впрочем, будет лучше если все это нам не понадобиться, не хотелось затягивать этот поход, Яте то вытерпит, ну что с ним сделается, а вот Юдзи меня беспокоила. Как бы там ни было, а на этом хорошие новости закончились. Спуск в катакомбы не занял много времени, странно что эту дыру не нашли раньше, а вот дальше начались проблемы, точнее просто было абсолютно непонятно куда надо идти. У меня еще была надежда, что Яте оставил какие-то следы, ну например, хотя бы мелом помечал свой путь или делал зарубки кунаем, но видимо он не думал, что кто то будет за ним идти, а сам составлял карту для себя, каким-нибудь более цивилизованным способом, например на бумаге. Я еще рассчитывал на какие-нибудь особые способности госпожи Химари, но оказалось, что и она ничем не может помочь нам, занятно, мы обладаем такой огромной силой и только несколько наших способностей направлены на созидание, типо лечения то шиноби обычно лечат тех же шиноби раненых в битве. Есть в этом, что-то неправильное, хотя, наверное, все дело в людях, а не в силе, и волной воды и режущим ветром, можно не только убивать, но и тушить пожары, а чтобы убить, не так уж и нужны все эти силы, просто с ними проще. Как бы там ни было, все туннели выглядели абсолютно одинаковыми, так, что мы просто пошли в ближайший из них. Туннели сменялись туннелями, а мы так и не смогли ничего и никого найти, признаться сейчас я и не знал, как мы вообще будем его искать. В наши передатчики было встроено подобие эхолота, так что план ближайших пещер, по крайней мере в которых находились мы, у нас был, наш маршрут автоматически заносился в память наруча, создавая подобие карты, только вот толку от этого было немного. Да и сама атмосфера была какой то удручающей что ли, даже Рон молчал. Чувствовалось, что мы были отрядом, но не командой. Так что шли мы попарно в некотором отдалении друг от друга. Им ведь даже свет был не нужен, вот что значит семейство кошачьих, а я был все же рад, что мы взяли факелы, туннели никак не освещались и, хотя я неплохо видел в темноте, в подобном месте я бы напоминал слепого котенка. Мда, определенно не самый позитивный поход в моей жизни все-таки подземелье это явно не мое, чем дальше мы углублялись в них, тем больше меня охватывала злость, вот не сиделось Курою дома, защитник редкостей недоделанный, завалили бы все здесь и дело с концом, так нет же. Я со злостью пнул камень, и он покатился вперед, сопровождаемый эхом, великолепное место, царство тишины и мрака. Странно, что Рон был куда спокойнее меня, его как будто не заботило то, что мы шли уже несколько часов без отдыха, а пейзаж перед нашими глазами, состоял лишь из голых стен. Он вообще был, каким то, собранным что ли, не замечал этого за ним раньше, и его походка тоже изменилась, он как будто был готов в любой момент отражать неизвестную угрозу, конечно шиноби всегда должны быть такими, но Рон всегда был куда более расслаблен. -Что-то не так? Рон взглянул на меня и пожал плечами. -Не знаю, просто мне все это не нравится, посуди сам, эти коридоры слишком просторные и слишком большие, не думаю что их происхождение естественное, точнее, что оно произошло в результате работы природных сил. Они практически идеально круглые, напоминают туннели червей. -Думаешь, их создали люди? -Не знаю, зачем им нужно было бы делать подобный лабиринт на входе, если целью была лишь связь Верхнего города с Нижним. Да и подпорки и колонны, которые мы проходили, явно были созданы позже. -Значит, кто-то использует лабиринты, созданные до них, надеюсь, нам не придется встретиться с теми, кто их рыл, как бы и там ни было лабиринт на входе нужен только с одной целью, чтобы спрятать что-то внутри. Рон задумчиво кивнул. -Я сам думаю о том же, вот только у меня чувство, что нам не понравится то, что мы найдем там, думаешь, Курой напоролся на что-то и это его и задержало? -Ну не под землю же он провалился, думаю, нам стоит поискать место для привала, мы идем уже почти 16 часов, отдых нам не помешает. Рон невесело улыбнулся. -А ты еще хотел, вернуться до прихода Новы. -Да уж, надеюсь, дуться она будет недолго. Мы свернули в очередной коридор и остановились как вкопанные. А как бы вы поступили на нашем месте, увидев сад под землей. Точнее это когда то было садом или лесом, сейчас же тут остались лишь почерневшие, сухие стволы деревьев, эти деревья росли прямо из камня, не было видно ни каких дыр, через которые свет мог бы проникать сюда, равно как и ничего напоминающего источник воды. Рука Рона покрылась серебром, и он отломил одну из веток. -Ничего, похоже, это и правда деревья, не считая такой мелочи, как то что они растут без земли и питаться им тут просто физически не чем. Как бы там ни было, а костер из них соорудить можно. Я кивнул и повернулся к нашим спутникам. -Думаю, нам стоит остановиться на ночлег, неизвестно, сколько еще нам придется идти, так, что силы нам пригодятся, остановимся на 5 часов, а потом снова двинемся в путь. По крайней мере, возражений не поступило, хотя Хайме явно был не очень доволен тем, что я распоряжаюсь, но рука Химари, упавшая ему на плечо, остудила его пыл, да и спорить сейчас у нас не было не сил ни времени. Мы с Роном нарубили дров, и уже через пару минут в пещерах запылал костер, мне показалось, что деревья как будто потянулись к свету, но конечно это было лишь мое воображение. Давно я не ел мясо, приготовленное на костре, это навевало воспоминание, о моих старых странствиях. Хотя то время никогда не вернется и не потому что, я не буду больше путешествовать, на самом деле мне хотелось отправиться в странствие хоть ненадолго, просто я больше не буду один. Рон закончил приготовления импровизированного шашлыка, наверное, стоило позволить готовить госпоже Химари, но они с Хайме видимо решили проявлять недюжую стойкость организма, и не есть ничего, раз они ничего с собой не взяли, только не в мою смену. Видимо Рон думал также, так как направился с двумя шампурами штурмовать неприступную крепость семейства кошачьих, особенно напирая на то, что он как повар, не переживет, если они не отведают его стряпню. В конце концов, крепость сдалась. Наблюдая за общением, если не сказать воркованием Химари и Хайме, видя улыбку на лице девушке, я не мог понять, почему звал ее госпожой. Я, конечно, не знаю, сколько там живут полу-кошки, но на вид она явно была не старше меня, да и вела себя она как простая девушка. Может я звал ее так просто, потому что я ее практически не видел, а в посланиях человека можно называть как угодно. В конце концов титул никогда не был для меня чем то определяющим судьбу и сущность человека, я никогда не считал его ни обязанностью ни клеймом, титул всего лишь слова, важны лишь поступки и сам человек. Наверное, мне стоило бы познакомиться с ней получше, в конце концов, она пошла со мной за Яте, хотя записка была скорее в форме просьбы, чем приказа. Размышляя подобным образом и наблюдая за бликами от костра, танцующими на стенах и полу пещеры, я и не заметил, как слишком погрузился в свои размышления и почти задремал. -Ал. Я осмотрелся, кажется, я и правда задремал, и нетолько я, Химари тоже лежала на коленях Хайме, хотя вопрос о том спала ли она или просто отдыхала, был открытым. Сам Хайме был явно напряжен и к чему-то прислушивался, как и Рон, впрочем. -Что случилось? -Мне кажется мы тут не одни. Я прислушался, действительно, как будто какой-то шорох на грани слышимости, вроде кто-то ходит, причем шум шел, откуда-то сверху, похоже с потолка, просто превосходно. Я медленно поднялся и вытащил клинок. Не знаю, как бы мы проверяли, кто там вверху ходит, но наши новые знакомые не стали заставлять нас ломать мозги над этой дилеммой. Миг и на нас сверху падает или прыгает что-то большое и многоногое. К счастью у нас горел костер, так что мы смогли в подробностях разглядеть это что то. Напоминало оно этакую помесь червяка с насекомым. Этот милый гибрид имел шесть лап, хотя прекрасно передвигался на двух, морда оканчивалась жвалами на подобие паучьих или скорпионьих, голову венчали какие-то отростки, как ни странно немного напоминающие волосы, существо явно неодобрительно посмотрело на нас, а затем харкнуло. Наверное, в другой ситуации нам было обидно, что мы с Роном не удосужились даже плевка, ибо плюнула эта штука в Химари, но это был явно не тот случай. Слюна у этой штуки была ядовито зеленого цвета, но Хайме среагировал моментально, отскочив в сторону держа Химари на руках, хотя та и пыталась заставить его поставить ее на землю. Я уже даже не удивился, что от слюны этого существа камень начал плавиться, насекомое переросток, с кислотой вместо слюны, как будто у нас могло быть по-другому. Мы с Роном ринулись вперед, странно, но сейчас у него в руках был не посох, а два парных клинка, я увернулся от левой лапы чудища и отсек ему правую, а Рон поднырнул под чудовище, отсекая ему лапы, и протыкая пузо, прокатываясь между ногами. Вот это я понимаю точность, у Мастерса не было ни одного лишнего движения, я уже ни говорю о скорости, с которой он все это проделал, откуда, только все взялось? Существо издало предсмертный вой или крик и свалилось замертво. Я только успел перевести дух, когда подобный крик, мы услышали сразу с нескольких сторон. Похоже, у этого существа были друзья, по крайней мере, они выползали со всех сторон, чтобы поприветствовать нас. Это напоминало муравейник, растревоженный случайно попавшим туда большим жуком, только эта роль мне абсолютно не нравилось, таких жуков всегда съедали заживо. Мы образовали круг пытаясь отразить нападение со всех сторон. Надо признать в бою, Химари и Хайме пожалуй могли дать нам фору, жуки сгорали в молниях Химари, а катана Хайме не знала промаха, я видел как он отрубил голову одному жуку, потом прыгнул на второго, повторив туже процедуру, разрезал на пополам третьего, а потом перекатам ушел от лап очередного противника возвращаясь в круг и смещаясь вправо, чтобы прикрыть Химари. Мои энергетические волны тоже неплохо работали, ну а Рон был на высоте, он как будто предугадывал движения противников, всегда успевая блокировать лапу или уклониться от нее, не делая ни одного лишнего движения, посох он так и не призвал и продолжал орудовать двумя клинками. Причем делал это мастерски, я сам посвятил пути клинка много времени, так что мог оценить мастерство других, где он этому научился? Впрочем, сейчас у нас были проблемы посерьезнее, чем таланты Мастерса. Жуки теснили нас, а мы отступали все ближе к костру. Рон повернулся ко мне. -Ал, думаю, мы уже достаточно злоупотребили гостеприимством наших новых знакомых, пора и честь знать. Я кивнул. -Я думаю о том же, нам пора уходить, Химари-сан не могла бы ты организовать нам небольшой выход? Возможно, это не самое лучшее время переходить на ты, но как-то в подобной ситуации, госпожой я ее называть просто не мог, к тому же другого случая переходить на “ты” у нас могло и не быть, милые жучки явно стремились именно к этому. Химари кивнула, воздух задрожал от высвобождаемой чакры, вроде бы простая молния, но, во-первых она была очень большой, задевая врагов по большому конусу, во вторых, молния перескакивала с жука на жука тем самым увеличивая панику в их рядах. Воспользовавшись смятением в рядах Противника, мы подхватили вещмешки, а Хайме поднял на руки Химари, которая еле стояла из-за большого расхода чакры и мы все вместе ринулись в образовавшийся проход в кольце жуков. На бегу мы с Роном подготавливали взрывные свитки. -Вперед, вперед, вперед. Свитки вместе с кунаями, отправились в сторону волны жуков лезущих за нами, похоже, не долго, они горевали по павшим товарищам, сильный взрыв прогремел в туннеле, обрушивая проход за нами и погребая под камнями наших преследователей. Конечно, был шанс, что они погибли не все, но я надеялся, что они решат, что мы слишком хлопотная и опасная добыча и уберутся туда, откуда собственно пришли, то есть выползли. Убедившись, что преследователи отстали, мы остановились, переводя дух, могло быть и хуже, ран у нас практически не было, Химари тоже восстановила силы, теперь нужно было понять, хоть приблизительно, где мы находимся. Я включил прибор на своем запястье и ничего, он не был сломан или поврежден, он просто не работал, причем не только связь, но он вообще не включался, как будто сели батарейки, или что-то мешало ему это сделать. Я вздохнул. Может поэтому я и не смог связаться с Яте, как бы там ни было, все равно идти мы теперь могли только вперед. Мы прошли не так много, как коридор начал меняться, никаких сводов пещер, теперь это был обычный каменный коридор, не считая той мелочи, что у плит не было видно стыков. Стены были расписаны, какими то символами, которые светились синим светом. У меня было такое чувство, что я где то уже видел подобные символы, только никак не мог вспомнить где, наверное идея не брать с собой Нову была не самой верной. По полу тянулись какие то линии, напоминающие провода и идущие вперед в глубь туннеля, эти линии горели тем же светом, что и символы на стенах. Что ж, мы явно что-то нашли, осталось только понять что.
Я шел за парнем, придерживаясь за стену. Ксо, если это бред, то какой-то слишком реалистичный бред. Во-первых, я готов был поклясться, что иду и мне это не сниться. А, во-вторых, я с такой же уверенностью готов был клясться, что вижу, куда иду. От мальчишки исходило явственное, бело-серебристое сияние. Едва заметное, но прекрасно освещающее дорогу. И вот это уже действительно напоминало сон. Или бред. Или бредовый сон. Усталость камнем лежала на плечах, заставляя даже не идти – брести. Один раз я споткнулся, запутавшись в собственных ногах, схватился за стену, пытаясь удержаться и «свез» ладонь о ее шершавую, наждачную шкуру. Боль тоже была вполне реальной. Я слизнул капельки крови, выступившие на содранных желтоватых мозолях: рот тут же наполнился привкусом солоноватой меди. Пацан дождался меня, полуобернувшись, нетерпеливым жестом откинув челку назад. - Иду, иду… - Незнамо кому пробормотал я - собственным видениям? - и побрел дальше. - Запомни: тут второй поворот на право. – Он остановился у очередного ответвления коридора. – Возвращаться один будешь. Не заблудись. - Твоими молитвами… - Буркнул я. Парень только серьезно кивнул в ответ. Воздух задрожал, как в полуденном зное – или это у меня со зрением что-то происходило от усталости и жажды? Но парень начал меняться за этим маревом, как за завесой, становясь выше, раздаваясь в плечах. Я протер ладонью глаза, стараясь восстановить зрение. Он по-прежнему стоял передо мной, одетый во все черное. Только, теперь это не было церемониальным одеянием: обычные куртка-брюки-рубашка. Пожалуй, сейчас ему было столько же лет, сколько и мне. Общие черты угадывались, но он не был на меня похож. Парень всё тем же нетерпеливым жестом откинул с лица длинную, черную челку, открывая светлые-светлые, почти белые глаза. Пожалуй, в этом сочетании черных волос и светлых глаз, в контрасте со смуглой кожей, тонким, породистым носом и капризными, пухлыми губами, было что-то демоническое. Гораздо более демоническое, чем обладала Доку. Ёкай, он был красив, но эта красота пугала. И в тоже время: притягивала. Так притягательны бывают змеи. И клинки. - У тебя будет возможность исправить ошибки, отец. Только не наделай новых. – Он чуть улыбнулся краешком губ – жесткая складка легла у рта. - Это сложно, но мы верим, что ты справишься! - Из-за спины парня, словно он клона призвал, появился еще один. Только он был… как негатив первому. Точнее, позитив. Со светлыми – лунными – волосами и темно-серыми глазами, светлой кожей и широкой, открытой улыбкой – не усмешкой, не гримасой. И, хотя, черты их лиц были словно из одной формы отлиты, этот второй не поражал красотой: просто приятный, открытый парень, у которого на лбу было написано дружелюбие и смешливость. И, пожалуй, доброта. Черноволосый обернулся на его голос, и тут же положил ему руку на плечо, чуть отодвигая его назад, обратно себе за спину. Блондин коснулся его руки своей: «Знаю, чувствую…» У кого-то другого этот обмен жестами мог бы показаться чересчур чувственными, неприличными, немужскими, намекающими… Но не у них. Просто два брата: один постоянно оберегает другого. И тот об этом помнит – тоже постоянно. И благодарно это принимает. - Кто… вы? – Выдавил я из себя. - Это ты сам решишь. – Улыбнулся мне блондин. - Если захочешь. – Отрезал брюнет. – Кажется, тебя девочка дожидается. Никуда не спешишь? - Брат… - Белоголовый бросил укоризненный взгляд на «демона», - Но тебе и вправду, лучше поспешить. Она там умирает от страха… - И жажды. – Не преминул вставить брюнет. - Пап, мы правда в тебя верим, честно! Ты сможешь! - Что? Что я смогу? - Пойдем, нии-кун, а то у меня руки так и чешутся врезать ему для поправки мозгов. - Процедил черноволосый – презрительная усмешка скривила губы. – И это наш отец! Смотреть тошно! - Ты как всегда слишком резок, нии-сан. Но ты прав, нам пора. Удачи, пап. Мы тебя ждем, - Блондин улыбается мне мягкой, «теплой» улыбкой. И они исчезают – оба. Было – и нету. Никаких мороков, никаких спецэффектов. Просто пустая каменная кишка. А из бокового прохода сочится бледный, серебристо-белый, потусторонний свет. Я тряхнул головой, поморгал, стараясь прийти в себя – ничего. Все тот же пустой каменный коридор и белесое свечение. Привидеться же такое. Недаром говорят, что миражи, вызванные жаждой, самые… бредовые. Но в одном они точно правы: Зверь меня ждет, одна, в темноте. Стоило бы поторопиться. Я свернул в коридор, залитый потусторонним светом, и тут же услышал… журчание. Журчание бегущей воды. Кажется, коридорчик, длинной никак не меньше чем шагов пять, я преодолел одним прыжком, и оказался в маленькой пещерке. Сказочной пещерке. Она была в форме чаши, с вогнутыми, расширяющимися к плоскому потолку, фарфорово-белыми стенами. По стенам росли грозди вытянутых, почти правильной формы, шестигранных кристаллов длинной не больше моего среднего пальца. Они то и светились, освещая все вокруг серебристо-белым светом. Пол пещеры устилал мягкий, бледный, почти белый мох с вкраплениями полупрозрачных… ягод?.. которые одуряющее пахли земляникой. А посередине всего этого великолепия черным матовым стеклом недвижимо лежало озерцо, отражая ровной поверхностью свет. Ровно из его центра вырастал сталагмат, упираясь в потолок, тоже усеянный кристаллами, только на нем кристаллы светились особенно ярко. По нему, начиная свой бег где-то род потолком, в озерцо падали десятки крохотных ручейков, рождая в кристаллах сотни миниатюрных радуг. Радуги, здесь, в царстве мрака – это действительно выглядело сказкой. Но, честно говоря, окружающими красотами я не слишком любовался. Я молча опустился на колени и пригоршнями начал черпать воду, а потом и вовсе просто сунув озеро голову, впитывая в себя влагу, не то что каждой порой кожи, а, кажется, даже ушами. На меня накатило такое блаженство, что захотелось остаться так навечно. И только легкие, которые были явно не довольны предложенным планом и настойчиво требовали кислорода, заставили меня вынырнуть. Кожу на лице саднило и ныла содранная ладонь – видимо, воды была насыщена солями, хотя по вкусу ничем особым не отличалась, кроме того, что эта была самая благословенная всеми Богами вода подлунного мира. Но я же не ходячая лаборатория. Откуда мне знать ее состав? Можно было утолить жажду – с меня и этого оказалось довольно. Я забросил в рот несколько прозрачных ягод, раздавив их языком: на вкус они тоже оказались копией земляники, и попробовал отломить один из светящихся кристаллов – он легко поддался под рукой, хрустнув, как стекло, прекрасно играя роль замены химическому факелу. Может, только круг света от него был меньше. Почти бегом я вернулся к Юдзи. Странно, путь до пещеры у меня занял минут тридцать – никак не меньше, обратно же я добрался хорошо если за десять, а то и быстрее. Да и вообще, чувствовал я себя, будто ночь в собственной постели продрых: ни усталости, ни боли в натруженных мышцах. Как мало человеку для счастья надо: всего лишь напиться. Зверь была там же, где я ее оставил: завернутая в куртку, судорожно прижимая к себе мой меч – она толи спала, толи была в полуобмороке. Я в сотый раз поклялся, что с ней такого больше никогда не повторится. Осторожно вытянув из ее ручонок ножны с тенши и поспешно застегнув пряжку на груди, я потряс ее за плечо. Никакой реакции. Ксо! Подхватив легкую, почти не весомую девочку на руки, я помчался обратно. Влетел в пещеру, сбросил куртку на пол и, как была, прямо в одежде, опустил ее в озеро. Несколько тягучих, томительных мгновений ничего не происходило. Потом ее ресницы дрогнули. - Вода… - Хрипло прошептала она. Одной рукой я придерживал ее голову над поверхностью, другой помог напиться. Наконец, фиолетовый, а сейчас почти черные глаза, распахнулись, уставившись на меня. - Фу… Зверь, не пугай меня так больше. – Я улыбнулся. - А ты испугался? – Удивилась она. - Еще как, - Признался я, вытаскивая ее на берег. Смысла снимать с нее промокшую одежду я не видел – тут было не слишком холодно, не простудиться. Я только кое-как отжал воду. Юдзи сидела, округлив глаза и приоткрыв рот, пораженно осматриваясь. - Яте… А это… что? – Выдохнула она. Я пожал плечами: - Понятия не имею, я не геолог. – Так, прошло где-то около получаса. Чувствовал я себя прекрасно. Значит, ягоды, наверное, можно есть. Или не рисковать? Очередная дилемма. - Ой, ягодки! Яте, а мне можно? – А, синегами вас всех задери! Два раза не помрем! Я кивнул, автоматически почесывая зудящую ладонь. И уставился на нее: там, где красовались совсем свежие ссадины, образовались корочки, словно я поранился несколько дней назад. Я поддел корку ногтем. Ничего, только свежая, нежная кожа – даже сукровицы не было. Ай да водичка! Я задрал на Юдзи майку: точно! Длинный синяк, который она получила в следствие общения с шестом в моих руках, был едва-едва заметным. А ведь прошло никак не больше трех суток. М-да… - Ты чего? – Спросила Зверь, недоуменно переводя взгляд с меня на свой бок и обратно. - Больно? – Я ткнул в бывший синяк пальцем. - Ай! Теперь да. – Девочка вывернулась у меня из рук. – Ты чего, Яте? - Да так… Молодильные яблочки, живая вода… Мысли в слух. Ты жуй давай. Ёкай знает, когда нам еще поесть придется. Я сам начал собирать ягоды. - Яте, а нас будут искать? – Юдзи старательно изучала сталагмат, вырастающий из озера. Хм… Ну, меня вряд ли кто то будет искать. По крайней мере, так рано. Ушел на миссию и ушел. Я никогда и ни перед кем особенно не отчитывался и мог запросто, после возвращения с задания, на несколько дней «зависнут» в порту, например. Мог двое суток к ряду, прячась ото всех, скрываться у Тё, благо о ее существовании мало кто знал. И уж совсем никто не мог знать о моем решении отныне встречаться с ней исключительно по делу. Ёкадзе, обидевшись на меня, не вспомнит о моем существовании раньше следующей недели. Алекс пребывает в счастливом курином обмороке, в смысле, справляет медовый месяц: у него на первом месте Коэн-сан, на втором – госпожа Нова, на третьем – некая стервозная докторша-археолог, а господин Курой как раз на сто тридцать девятом. Госпожа Химари, судя по тому, что она даже к Юдзи перестала заходить, слишком занята своим детским садом. Так что нет, меня искать не будут. По крайней мере, не так быстро. Другое дело Юдзи. Но тут зависит от того, поднимет ли панику Доку. И, даже если и поднимет, к кому она пойдет? К Алексу, которого она, мягко говоря, недолюбливает. К Химари, которую она откровенно терпеть не может, до сих пор подозревая, что у меня с ней не только служебные отношения? Например, она может обратиться к собственному отцу, который, скорее всего, успокоит доченьку и успокоится на этом сам. Нет, по всему выходило, что на полномасштабную спасательную экспедицию рассчитывать не приходиться. Да, собственно, и не надо, я и сам выберусь. Но вот Зверю об этом знать не стоит, а то еще вобьет себе в голову, что мы никому не нужны или какую-нибудь похожую ересь. Зачем? - Так, Зверь, нам пора двигаться. Или оставаться тут, изображая из себя гномов. Займемся добычей руды… Что предпочитаешь? - Девочка хихикнула: - Не, лучше пойдем. - Я тоже так думаю. Только запасемся кое-чем. Я набрал воды во фляжку, заранее тоскуя, что этого надолго не хватит. Отломил еще один светящийся кристалл и отдал его Юдзи. А, может, действительно никуда не уходить и спокойно дождаться здесь, пока нас не найдут? Ведь начнут же искать рано или поздно? А тут, по крайней мере, есть свет и вода. Но сколько времени требуется, что бы прочесать все катакомбы? И сколько людей? Где они тебя искать то будут? И тут меня осенило! Нет, что не говори, а такого придурка, как я, еще поискать надо. Ведь широкий браслет «переговорника» до сих пор украшал мое запястье – из-за него мне даже пришлось отказаться от одних ножен для куная. Но я настолько уже привык, что у меня на руке что-то болтается, что попросту забыл о его наличии. А, поскольку управлялся с ним я не слишком умело, то даже включить не удосужился! Естественно, никаких сигналов не было, но, по крайней мере, эхолокатор исправно работал, высвечивая зеленоватую паутину ходов. Теперь нам не грозило заблудиться по новой. Ходя могут ли заблудиться уже заблудившиеся? Философский вопрос… Да, а подсветка экрана может послужить еще одним источником света, хоть и совсем тусклым. Но лучше что-то, чем ничего. В этот момент в мою гениальную голову пришла еще одна не самая глупая мысль. Я усмехнулся, доставая из заднего кармана брюк квадратный пакетик и, надорвав уголок зубами, вытряхнул на ладонь свернутое кольцо. Говорят, в него помещается литр воды. Не знаю, но ученики Академии сооружают вполне приличные водяные бомбочки. Посмотрим… Боги, надувание презерватива в исполнении второго заместителя райкаге. Как хорошо, что этого никто не видит! - А что это? – Поинтересовалась Зверь, наблюдая за моими манипуляциями. - Гм… Скажем так. Это послужит нам импровизированной походной фляжкой. – Я сдул получившийся «воздушный шарик» и наполнил его из фляжки. Действительно, что-то около литра. - А на самом деле это что? – Не отставала Юдзи. Я задумался. «Понимаешь, Зверь, эта штука нужна для того, что бы на белый свет ни появлялись такие любопытные и болтливые дети, как ты!»«А откуда берутся дети, Яте?»Я тряхнул головой. Нет, пока к таким разговорам я готов не был. В следующий раз. - Давай потом, Зверь, ладно? Сейчас не самое подходящее время для бесед и объяснений. - Она явно удивилась: раньше я никогда не отказывался отвечать на ее вопросы, но головой согласно, все-таки, кивнула. Я привязал обрезком бечевки «импровизированную походную фляжку» к поясу. – Пойдем.
Я с интересом разглядывал облака, которое преграждало нам путь, зависнув над полом шагах в десяти от нас. Симпатичное такое облачко, просто пушистая овечка. Вот только не слышал я, что бы под землей просто так висели облачка. И мне это категорически не нравилось. Жизнь меня научила, что если встречаешь что-то такое, чего быть не должно в принципе – значит это, скорее всего, захочет тебя грохнуть. Как может грохнуть облако – я понятия не имел. Но проверять мне это хотелось меньше всего. Выглядело оно как… как облако. Сгусток переливающегося белым, клубящегося тумана, постоянно меняющееся, слегка «плывущее» по краям. От пола, равно как и от потолка, и от стен, оно весело на расстоянии моей вытянутой руки. За ним виднелись две темные, неподвижные фигуры, похожие на человеческие, вот только размером с четыре моих роста. Они темнели, недвижимые, но разглядеть их не давал проклятый сгусток. Я не мог отделаться от ощущения, что оно живое. Живая водяная взвесь! Даже для этого бредового места такое предположение было слишком… бредовым. Что же делать? Попробовать проползти под ним? Проскользнуть мимо? Места там хватит не только что бы пройти-проползти, но еще и поворочаться. Но я, кажется, один раз уже пытался «пройти по стеночке» в этих ёкаем драных катакомбах. Закончилось это приземлением на груде костей. Попробовать поискать обходной путь? Но это был единственный коридор, который явно поднимался вверх из всех тех, что я нашел после того, как мы покинули пещерку. К тому же, то, что виднелось за облаком – статуи? – не давало мне покоя. Это могло быть как раз тем, что я искал. Ну, да-да, дурацкие мысли о том, что бы убедить Алекса не заваливать катакомбы, так и не оставили меня. Ничего сверх опасного тут, вроде, не было, а вот интересные находки вполне еще могли обнаружиться. Только вот облако… да синегами вас задери! Вся эта деревня – Деревня Облака! Не хватало мне еще от тумана шарахаться! Так я скоро от собственной тени буду с визгом убегать. - Яте, а что?.. – Начала Зверь. Облако дрогнуло и явно поползло в нашу сторону. Я зажал девочке рот и замер, стараясь даже не дышать. Комок тумана тоже остановилось, покачиваясь, словно в раздумье… Прислушивалось? Забери меня все демоны Бездны, если оно не охотилось! Я аккуратно, сдвигая руку по миллиметру, стараясь не тревожить воздух вокруг нас, обнял девочку, так же медленно и печально поднял ее, прижимая к себе. Шагнул назад, словно по льду скользил, медленно, медленно… Проклятый туман колебался перед нами, будто размышляя. Шаг, еще шаг… Какой то камешек хрустнул под подошвой. Звук показался мне оглушительным, словно в гонг ударили. Судя по всему, облачко это тоже оценило: оно рванулось вперед, но я снова замер, как суслик перед удавом. Теперь туман колебался в каких-нибудь десяти шагах от нас. Нет, так мы от него не уйдем. Я закрыл глаза, представляя путь, которым мы пришли сюда. Шагах в тридцати нас есть боковая «ветка». Эхолот показал, что она заканчивается тупиком. Надо попробовать. Так же медленно и плавно я сунул испуганным крольчонком повисшей у меня на руке – я держал ее подмышки – Юдзи свой светящийся кристалл (кстати, они начали заметно тускнеть). Круто развернулся и что было сил припустился назад по коридору. Клянусь, так быстро я еще никогда не бегал! Времени оборачиваться не было, но я затылком чувствовал, что облако неумолимо настигает нас. Вот она, развилка. Я метнул в нее кунай и снова замер столбом. Нож глухо щелкнул где-то в темноте. Облако величаво проплыло мимо нас – при желании я мог бы коснуться его рукой, вот только ни малейшего желания на это у меня не было – и послушно втянулось в черный зев прохода. Я досчитал до пяти, одновременно пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце и гигантскими скачками понеся обратно в поднимающийся проход. Почему он мне казался таким коротким? Сейчас он вдруг стал длинным, как ночной кошмар. - Развернись! – Скомандовала вдруг Зверь. - Нет… - Развернись, ёкай тебя задери! – Завизжала она. Не знаю почему, наверное, от неожиданности, но я подчинился. Туман уже был тут как тут. Теперь он сформировался не в облако, а скорее, в червя, почти выползшего из «ответвления» и теперь, по прежнему, не издавая ни звука, несся к нам. Я не успевал, никак. Если бы я еще не остановился, подчинившись девочке: у нас был бы шанс, но теперь – нет. Я уже хотел отпустить Юдзи, хотя бы попытаться прикрыть ее, дать возможность убежать, но… - Reppushou! – Не закричала – взвыла она. Воздух перед нами закрутился в воронку, метнулся смерчем и ударил в безглазую морду, разнося туман на клочки. Нет, она не уничтожила его, только разметала, и он уже начал собираться вновь, но это давало нам время. Я вновь развернулся и бешенными, рвущими мышцы прыжками помчался вперед, к темнеющим фигурам. Теперь я уже почти мог разглядеть их: это были статуи людей, воинов, облаченные в старинные доспехи, опирающиеся на гигантские каменные мечи, упертые в пол. Кажется, за их спинами простирались крылья, образуя арку. Как только я вбежал под эту арку, мимо меня пронеслось четыре ослепительных, багровых луча. Что-то грохнуло, засвистело, словно великан с силой втягивает воздух сквозь зубы. Меня потянуло назад с такой силой, что пятки поехали по каменному полу. Потом оглушительно бахнуло и мы полетели вперед – я только и успел , что перевернуться на спину, смягчая удар об камень для Зверя. А вот меня приложило знатно, так что дух вышибло. Для того, что бы заново научиться дышать и прогнать багровые круги, которые весело скакали перед глазами, мне потребовалось пара минут. Коридор был пуст, если не считать приличной вмятины по середине него и осколков щебня. - Зверь, с меня колечко. – Заверил я ее. - И сережки. – Так же серьезно согласилась она. - А где кристаллы? - Я их там… Бросила… - Она шмыгнула носом. Но, собственно, на отсутствие света жаловаться не приходилось. Нас окружал мягкий полумрак, словно сам воздух чуть светился.
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
NO
NO
NO
Занятно, сначала насекомые, а теперь еще и змея и непонятно что, за ней, очень уж оживленно нас тут приветствовали, как в подобных местах могли выжить обычные люди, хотя бы те, кто воровали детей и контрабандисты? Да еще и прибежали прямо… к чему то. Я очень не люблю такие выводы, но очень уж своевременно появились и жуки и эта штука, да и сами жуки действовали достаточно слаженно, что свидетельствовало у них о наличии какого никакого, а разума, может я уже просто привык ожидать худшего, но нас как будто вели куда-то. Ладно, об этом можно было подумать и потом, чтобы там ни было, за этой дверью явно было лучше, чем здесь. Мы с Роном уперлись в створки, но они не поддавались. Я начал судорожно искать что-нибудь наподобие замка, но дверь была абсолютно цельной и на первый и на второй взгляд. А то, что сейчас двигалось за нами, явно не собиралась удовольствоваться трупом одной змеи. -Ал смотри. Рон указывал на стену, в которой было какое-то отверстие, с кристаллом внутри, светящимся тем же светом, что и буквы на стенах. Может это был источник энергии, стоило попробовать, хуже то все равно не будет, ибо просто некуда. Я протянул руку к кристаллу и почувствовал, какое то легкое жжение, как при создании техник ниндзюцу, как будто он среагировал на мою чакру. Створка двери открылась, и мы заскочили внутрь, на тыльной стороне стены была такое же устройство с кристаллом, я поднес к нему руку и дверь с шипением закрылась. На несколько секунд мы оказались в полной темноте, но затем что-то щелкнуло, и включился свет, обычные электрические лампы над потолком, такие же, как в старых заводах Кумо. В дверь с той стороны что-то ударило с огромной силой. Створки затряслись, но не поддались, последовало еще несколько ударов, а затем существо, похоже уяснив, что эту преграду ему не пробить, утробно зарычало от бессильной злобы, и мы услышали топот лап, похоже наш гость решил удалиться, это радовало, становится обедом в мои планы как-то не входило. Похоже, мы отделались легким испугом, надо признать, благодаря Химари, уж не знаю, что это было за копье, но штука действенная. Я оглядел своих спутников, а может и не совсем испугом, Химари вон уже успела перевязать рану непонятно откуда взявшимися бинтами, хотя это не мешало ране преспокойно кровоточить. Я вздохнул и подошел к ней. -Позволь я взгляну Химари-сан. Хайме, кажется, слегка напрягся, а Химари немного смутилась, или мне так показалось, хотя какое может быть смущение. Когда ты сражаешься с кем-то плечом к плечу, когда ты вместе проливаешь кровь, это создает незримые узы, которые подчас бывают крепче дружбы обычных людей. На такую связь способны лишь шиноби, лишь воины, крещение кровью мы прошли там в пещере и коридоре, когда прикрывали друг друга. Мда… а рана выглядела хуже чем я думал, ожог да еще и что-то лиловое по краям, никогда не видел ничего подобного, надеюсь, в слюне этого существа не была яда, я не был уверен могу ли я его убирать, как то не приходилось и абсолютно не хотелось начинать это делать сейчас. Странно, рана была не самой сложной для меня и все же я чувствовал какое-то сопротивление что ли, как будто сама чакра Химари противилась чужому влиянию, я немного прибавил силы и сопротивление ослабло, хотя не уверен, что из-за моего усиления, чакра или чтобы это ни было как будто, поняла, что я пытаюсь сделать и теперь даже помогала мне. Рана затянулась за несколько секунд. Я улыбнулся и отошел на “приличное” расстояние. -Ну вот так лучше, все-таки у меня тоже есть некоторые козыри в рукаве. За улыбкой я скрывал некоторую растерянность, как то раньше я не давал себе отчета в том кто такая Химари и откуда у нее эти уши и хвост, в конце концов, разные в наше время шиноби бывают, говорят, Орочимару служили воины с четырьмя руками и два брата сросшиеся друг с другом. Но это был несколько не тот случай, ее чакра, там было что то еще, как будто эта чакра была живой, может слухи не так уж и лгут? Ладно это действительно было не так важно сейчас. Пора было вспомнить о нашей миссии, а именно спасении Яте и Юдзи, а для этого нам следовало выбраться отсюда, где бы ни были. Место кстати было интересным. Похоже, когда то это была, какая то лаборатория или желье. Стены были все так же испещрены символами, но по ним также тянулись уже обычные провода. Наверное, кто-то нашел это место и оборудовал его под базу. Это была хорошая новость, хотя сейчас это место находилось не в лучшем состоянии, стены заросли чем-то вроде лишайника из которого торчали отростки, каких-то… грибов, наверное. После увиденного нами сада, я не удивлялся тому, что все это росло под землей. А вот слизь у нас под ногами, напоминающая серую грязь мне определенно не нравилась, явно ее произвели не люди и не растения. Великолепно. Я повернулся к своим спутникам. -Ладно, я понимаю это не самое приятное место в мире, и никто из нас не захотел, бы проводить тут выходные, но выбор у нас небольшой, либо назад в заваленный туннель и к нашему несостоявшемуся другу, который, возможно так и не ушел, или вперед. Здесь жили люди, так что будем надеяться, что здесь остались какие-то данные, в идеале план этого места, нам надо найти еще один выход отсюда. Будем оптимистами и понадеемся, что он есть, в конце концов, это в природе человека оставлять себе лазейки. Мы просидели у входа чуть меньше часа, восстанавливая силы, а затем пошли вперед, это место казалось заброшенным, причем давно, но жизнь тут была и не только в форме до сих пор работающих генераторов, освещающих это место. -Ты тоже это заметил? Я лишь кивнул, действительно, куда бы мы не пошли, “грибы” поворачивались вслед за нами, как будто датчики движения или камеры наблюдения, но не может быть такого, чтобы все это был один организм или может? Я выхватил меч и рубанул по отросткам, которые уж слишком сильно тянулись к нам. Отростки упали на землю, а из места разруба брызнуло что-то очень напоминающее кровь, меня передернуло, но это было еще не все. Отростки восстанавливались с пугающей скоростью, причем те что упали вниз, извиваясь как черви, поползли по стене и снова слились с мхом, еще пару мгновений и все следы удара полностью исчезли. Занятно, так у этой штуки еще и потрясающая регенерация. По крайней мере отростки больше не тянулись к нам, училась эта штука быстро. Проходя дальше по коридору, я пообещал самому себе, что если, нет, когда мы выберемся, я сожгу и сравняю это место с землей, чего бы мне это не стоило, даже если мне придется лично бегать тут с зажигалкой и коробком спичек. По крайней мере, ничего опаснее мха нам не встретилось, так что мы без приключений дошли до просторного зала. Видимо это была, какая-то лаборатория, у стен стояли огромные разбитые колбы, повсюду валялись куски каких-то устройств, разбитые экраны мониторов, но все здесь было разрушено. На противоположном стороне комнаты был лифт, но спускаться неизвестно куда мне как-то не хотелось. Я уже собирался продолжить путь, когда увидел какое-то свечение в углу комнаты. Подойдя поближе, мы обнаружили, что это был еще один кристалл только куда больше тех, что отвечали за механизм двери. Он был правильной формы, а внутри него билось, что-то вроде молнии. Наверное, трогать неизвестные приборы, это не самая лучшая идея, но если так подумать спуск сюда, причем еще спуск Яте был уже не лучшим поступком, а так мы могли, хоть что-то узнать. Мои спутники с тревогой наблюдали как, я медленно подносил руку к кристаллу, готовый в любую минуту отдернуть ее. Я почувствовал уже знакомое жжение и… ничего не произошло. Признаться, я был даже разочарован. Я безуспешно махал перед ним рукой, но кристалл, видимо, не волновали мои старания. -Ладно, Ал, пойдем, в конце концов, мы здесь не за этим. Я вздохнул, если честно некий охотничий азарт, который появлялся у меня при поиске разгадки каких-то тайн, уже начинал захватывать меня, наверное, Яте пошел сюда по той же причине, как же мы все-таки похожи. -Ты прав Рон, но думаю, его стоит взять с собой, может наши ученые смогут, что-нибудь с ним сделать. Рон пожал плечами, как будто говоря, ну если ты так хочешь, а я со всей силы дернул кристалл. Он не поддался, но стоило мне обхватить его, как свечение внутри стало ярче. Послышалось какое-то шипение, как будто помехи. -Анали… произ… результат… шино… подключение дополнительных реестров… восстановление… перезагру… параметров через три… два… один. Кристалл погас, а затем мигнул еще раз, рядом с нами появился какой-то человек, состоящий из серебристого свечения, два брошенных куная, один сенбон и мой меч прошли сквозь человека. Он же похоже и не заметил этого, и продолжал смотреть куда то в стену, что за чертовщина это что призрак? Я заметил, что от кристалла к человеку тянется полоса света и провел по ней рукой, фигура человека начала искажаться как изображение на экране, значит это что-то вроде проекции, как театр теней. Человек тем временем учтиво поклонился стенке. -Приветствую вас Смотрящий. Мы обнаружили, удивительные свойства некоторых из этих кристаллов, в частности, они могут использоваться для хранения и воспроизведения огромного количества информации, не требуя при этом никаких устройств. Мы решили, что именно в таких кристаллах будут храниться основные сведения о исследованиях. К сожалению, по неизвестным причинам большая часть данных повреждена и доступная к воспроизведению память составляет всего 10 % от хранившихся ресурсов, все остальные данные уничтожены. Что вы хотите узнать Смотрящий? Я переглянулся с друзьями и вышел вперед. -Ну, для начала, сообщи, что это за, место. -Данных о предыдущем назначение этого места нет, предположительно здесь находилась гробница или храм Основателей. -Основателей? -Данные не обнаружены. -Хорошо, тогда для чего это место использовалось впоследствии? -Здесь были обнаружены кристаллы, а позже по приказу шиноби и лично Лорда Ксаргиена был оборудован исследовательский комплекс. Значит все-таки лаборатория, что ж приятно оказываться правым, но как-то мне все это не нравилось, у меня уже был не самый лучший опыт исследования заброшенных лабораторий. -Направление исследования? -Влияние излучения кристаллов на живые организмы, ускорение мутационных и эволюционных процессов. Я вздохнул, все лучше и лучше. -Результаты исследований? -Данные повреждены, обнаружены частично уцелевшие дневники, ведущего исследователя и руководителя проекта профессора Котаро. Проиграть записи? -Да, благодарю. Изображение мигнуло, и силуэт человека изменился, теперь он был одет в докторский халат. -Дневник главного исследователя Тадакаши Хонда, пятый день исследований. Размах и оборудование лаборатории, превысили все мои ожидания, очевидно, что для Лорда Ксаргиена важен этот проект. Ничего удивительного, он мечтает создать искусственные крылья, и стать для людей страны Молний не хозяином, а Богом. Впрочем, все это неважно, пока он финансирует исследований. Если судить по архитектуре, раньше здесь находилась какой-то храм Основателей, было бы очень полезно найти, что-нибудь из их устройств, но Ищейки Ксаргиена уже конечно все вывезли, прискорбно, но пока мне есть чем заняться и без этого. Объект 32 действительно кладезь данных, его цепочка ДНК столь о многом может нам поведать… регенерация, долголетие, телепатия даже…. Изображение мигнуло, на мгновение фигура пропала, но затем снова появилась, теперь доктор казалось, был чем-то возбужден. -День 50 с начала исследования и уже, какой успех. Воздействие кристаллов и генноного матерьяла 32, на живые организмы просто поразительны. Мы смогли создать целые сады из растений не требующих для роста питательных веществ и солнечного света, первые эксперименты на человек так же дали свои плоды, я сумел вывести новую породу инсектоидов, послушных нашей воле, их слюнные железы вырабатывают концентрированную кислоту, что позволяет им легко рыть новые туннели. Благодаря новым слугам мы начали расчитску нижних уровней подземелья. Нужно отдать должное Лорду Ксаргиену, недостатка в подопытных у нас нет, как говорят шиноби, уж кто-кто, а людишки всегда найдутся. Признаться меня совершенно не волнует, откуда к нам поступают подопытные, важен лишь результат. Сегодня произошло странное, 32 проявил непонятную активность мозга, как будто общался с кем то на расстоянии, впрочем узнать с кем он говорил, нам не удалось, как только мы начали изучение, активность исчезла. Как будто он испугался. Интересно, в целях безопасности мы поместили в большинство туннелей, за исключением лабораторных помещений, специальные кристаллы, их излучение не позволит нашим созданиям находиться в этих туннелях, если что-то пойдет не так. По изображению пошли помехи, но оно все, же восстановилось теперь доктор выглядел по-настоящему безумным, спутанные космы волос и дикая улыбка, говорили о том, что он или окончательно тронулся или был близок к этому. -День 100 и какой успех, мы нашли тех, кто изначально вырыли эти туннели, обыкновенные черви, но после того как мы поработали над ними, они стали куда более эффективными инструментами чем инсектоиды. Благодаря им и было обнаружено это. Гробница, а может усыпальница Основателей. Значит, это место было некрополисом. Это просто поразительная находка, никогда раньше мы не находили места упокоения древних. Кто знает, кто или что покоится в этой гробнице, человек, демон, Бог? Неважно, эти знания должны быть моими, главное, чтобы Ксаргиен дал мне еще немного времени, но он не доволен и грозится прислать проверяющих в любой момент, чтобы оценить мою работу. Как будто их дефект моя вина, как я мог знать, что воздействие кристаллов будет иметь такой побочный эффект, мои создания не могут жить на поверхности, солнце убивает их за мгновение даже ночью. Какая жалость, теперь об экспериментах на шиноби не может быть и речи, а ведь это могло стать ответом… Изображение искривлялось и мигало, наконец, силуэт доктора снова появился перед нами, ну, по крайней мере, отчасти. Ноги фигуры постоянно искривлялись и исчезали. -День 120… как он мог так поступить, да мне не удалось обратить вспять эффект, делающий солнечный свет смертельным, но разве этого достаточно… проект закрыт… теперь никакой эвакуации он бросил нас… а ведь я был так близко… 32 он управлял ими, делал это все время, ждал когда они наберутся сил, так глупо… теперь уже поздно… они идут за мной… будь проклят… Изображение исчезло, а затем поменялась на человека, которого мы видели первым. -Это все, что удалось извлечь из дневников Смотрящий, вы желаете узнать, что-то еще? Я на мгновение задумался, переваривая услышанное. Великолепно, значит прямо у нас под ногами, обитают кучи рукотворных монстров местного доктора франкенштейна. Теперь понятно, почему простые люди не встречали их, видимо мы зашли как раз в зону, где сдерживание не работало, равно, как и ясно, почему они не выползали на поверхность, если солнце для них смертельно. Это были, несомненно, хорошие новости, но проблема в том, что нам это сейчас помогало слабо, ибо мы были как раз в их логове. -Покажи мне план местности, из этой лаборатории есть другой путь, кроме главного входа? Изображение человека сменилось, объемной картой висящей в воздухе, однако занятные у этих ребят были технологии. -Выход расположен в реакторном помещении, туда можно спуститься на лифте, находящемся в этой комнате. -Ладно, это лучше чем ничего, что ж попробуем лифт, раз других вариантов все равно нет. Хорошо еще что, все здесь было в рабочем состоянии, как бы там ни было, а я не очень любил лифты, идеальное место для ловушки, в этой коробке едущей вверх и вниз, шиноби почти беззащитен, лифт можно просто сбросить или на худой конец взорвать, такое со мной уже проделывали пару раз. Лучше уж спускаться по лестнице, но это поездка прошла на удивление спокойно, только швейцара не хватало, и не скажешь, что мы находимся в сердце, черт знает чего. Створки лифта распахнулись… -Ничего себе, это еще что за хрень? Приблизительно такие же мысли витали и у меня в голове, этот подвал напоминал… желудок что ли, стены были покрыты не мхом, а настоящей плотью, которая шевелилась и похоже дышала. Посреди комнаты было что-то вроде огромного нароста, соединенного жилами и нервными окончаниями со стенками комнаты. -Впечатляет неправда, ли? Черт, не выработай я в себе, за время работы шиноби, выдержку и способность не удивляться ничему, точно подскочил бы. Перед нами как будто из-под земли выросло существо, оно напоминала встреченных нами ранее насекомых, только у него было две руки и две ноги, а тело еще отдаленно напоминало человеческое, ну разве что покрытое хитином. Существо учтиво поклонилось. -Я так рад, что вы наконец заглянули к нам, надеюсь мои маленькие помощники не доставили вам неудобства, мне бы этого очень не хотелось, чем больше расстояние тем сложнее мне их контролировать, так что они могли быть слегка… дикими. Я вернул поклон. -Никакого беспокойства, могу я узнать, с кем имею честь разговаривать? -Доктор Тадакаши Хонда к вашим услугам, ну раньше им был, если быть точным. Существо усмехнулось, если конечно решить, что насекомое может ухмыляться. -Занятно неправда ли, я создал их, а затем они создали меня, в этом есть некая ирония, впрочем, это уже не важно, в конце концов, теперь я осознал свои ошибки и продолжаю исследования так или иначе. Я улыбнулся. -Я ужасно рад за вас доктор, а теперь может, вы будете так любезны и проводите нас к выходу, очень не хочется мешать вашим исследованиям. Он покачал головой. -О, вы нисколько не мешаете, наоборот именно благодаря вам они могут быть закончены, я так и не добрался до экспериментов над шиноби, но ваша чакра может помочь нам решить солнечную проблему, и тогда мы займем место, которое наше по праву, ничего личного это просто эволюция. Чтобы утешить вас, добавлю, что жертвовать собой во имя науки это почетно… Серебряный кол из руки Рона, рассек место, где профессор стоял всего секунду назад, Хонда же, как будто слился с биомассой образующую пол, а затем вырос в другом месте. -Вот так всегда, а мы ведь так мило беседовали, хотя чего еще ждать от шиноби. Вы еще не поняли, я повсюду, все это место это я, я высшая ступень эволюции, но иногда даже высшему существу приходится действовать грубыми методами. Я затравленно оглянулся, десятки нет сони горящих глаз, наши старые знакомые инсектоиды более крупные существа, напоминающие змей и мелкие, наподобие собак, с пастью крокодила, все это ползло к нам со всех сторон. Тадакаши улыбнулся. -Детишки, принесите мне наших гостей, только осторожно не повредите генный матерьял слишком сильно. Всего один миг и волна, невообразимых тварей обрушилась на нас со всех сторон.
Перед нами был короткий коридорчик, неширокий – трем людям не разойтись, с покатым арочным потолком: при большом желании я мог до него рукой дотянуться. Все: и пол, и потолок, и стены, были облицованы почти белым – только с тонкими прожилками розового – полированными мраморными плитками. В местах стыков, обычно эти щели замазывают шпаклевкой - проволока из какого- то белого металла. Я ковырнул его кунаем – мягкий. Платина, серебро? Ёкай ее знает. Я присел на корточки, рассматривая пол: там между плитами тоже была проложена та же проволока – выпуклая, не стертая ногами. Ходили здесь явно не часто. Самое забавное, что мест «стыка» проволоки я не нашел, словно в камень вмуровали цельно-отлитую сетку с ячейками по форме и размеру плит. Забавно… Ювелирная работа в самом центре горы… Вставал вопрос даже не кто это сделал, а на фига это кому-то нужно было. Такой работой впору дворцы украшать, но никак не подземелья. Да уж, чем дальше, тем все более… странно. Зверь у меня за спиной шмыгнула носом – просто так шмыгнула, напоминая мне, что она тут тоже есть, и что ей надоело просто так стоять, пока я декор изучаю. Я выпрямился, сверху вниз глядя на нее, она запрокинула голову, тараща на меня свои невероятные глазищи и очень «изящно» утерла нос предплечьем. - Простудилась что ли? – Девочка только плечами пожала. – Ладно, пойдем. Судя по эхолоту, за коридорчиком должно было быть большое пустое пространство – абсолютно квадратное. Надо думать, зал какой-то. Странно было бы, если такой проход вел в старые штольни… Но того, что мы увидели, я не ожидал. Просто не был готов к этому. Помещение не было большим – оно было громадным, по настоящему – гигантским! Дальней стены залы я просто не видел, она терялась где-то в чуть светящейся дымке. И потолка не было – все тоже чуть подсвеченное марево. А вот стены поражали: выложенные опять таки слегка розоватой мраморной плиткой, они через равные промежутки были украшены большими – роста в три – барельефами, как сканью, выложены все той же проволокой самыми настоящими драгоценными камнями. Ближайший ко мне изображал сияющее, аки солнышко, крылатое существо – лица не разглядеть за сиянием – льющее на коленопреклоненных, упавшим перед ним ниц людей, потоки голубого цвета. Или я полный идиот, или картинка изображала сцену, как пресловутые Крылатые дают людям чакру. Слева от меня на барельефе все тот же крылатый излечивал страждущих от болезни. Язвы и гнойники были выполнены весьма правдоподобно, аж передергивало. Изображений, которые находились дальше, со своего места я разглядеть не мог. Пол залы был выложен черно-белыми квадратными плитками со стороной примерно в вытянутую руку. Но это был не привычный шахматный порядок, а, скорее, беспорядочный хаос. Черные плитки то бежали друг за дружкой «дорожкой», то кучковались, как сбившиеся в отару овцы, то принимались играть в «пятнашки». Короче, складывалось впечатление, что строители особо не разбирались, какого цвета плитку выкладывают: какая под руку попалась – ту и ляпали. То тут, то там – в таком же хаотичном порядке – у потолку высились тонкие черные колонны, увитые белыми каменными гроздьями плюща, цветов и фруктов (кстати, у колонн пол был выложен исключительно белой плиткой). Точно в центр зала возвышалась опять таки каменная конструкция: что-то вроде шатра, скрывающего в своей тени… надгробье? И еще что-то типа статую – было слишком далеко, деталей не разглядеть. И над всем этим великолепием сияло густо-фиолетовое… гм!.. солнышко. Ну, или сгусток энергии, как хотите. Но окончательно добило меня не это. И даже не то, что по полу бродили, медленно кружились, как в неспешно вальсе, то сливаясь в больше световые пятна, то дробясь на маленькие, самые натуральные «солнечные зайчики» - словно блики на воде в летний безоблачный день. Ну, подумаешь, солнечные блике в центре горы! В нашем мире бывали вещи по удивительнее. Нет, меня «сразили» три, судя по сплющенным, как будто попавшем под пресс, черепам, человеческих скелета, кучей сложенные в шагах десяти от нас. Даже в дурном сне я не мог себе представить кости… закрученные штопором. Их вид вселял в сердце оптимизм и жажду жизни. На всякий случай, я задвинул Зверя себе за спину и метнул кунай. Он сухо щелкнул, выбив из белой плитки мраморную щепку. Ничего не произошло – это-то меня и расстроило. Уж лучше бы откуда-нибудь вылез зубастый монстр. Видимая опасность как то менее страшна, чем не видимая. Пораскинув остатками того, что у людей мозгом зовется, я решил пожертвовать еще одним клинком – на этот раз на черную плитку. Кажется, остриё куная даже еще и не коснулось пола, как из ближайшего «солнечного зайчика» вдруг материализовалась длинная, тощая фигура с головы до ног (впрочем, ног то у него как раз и не было – чудо преспокойно весело в паре ладоней от пола, непосредственно в воздухе) в черный плащ. Лицо его скрывал капюшон. Впрочем, ничего он не «скрывал» - капюшон был натянуть непосредственно до завязок плаща – там, где у людей начинается шея. Но, кажется, это маленькое неудобство его, по-моему, не слишком смущало. Фигура задумчиво покачивалась в воздухе, медленно водя по сторонам капюшоном. Нас он, вроде бы, в упор не видел. Что меня ни сколько не расстраивало. Как то я сомневался, что чучело, возникшее из светового пятна, тут появилось не для того, что бы любезно проводить нас к выходу. Или мне на это прозрачно намекали изуродованные кости у порога? - Ну и какого синегами мне с вами делать? – Пробурчал я себе под нос. Кстати, фгура никак не отреагировала на мой голос. Еще немножко покачавшись, она рассыпалась радостным солнечным бисером и поползла себе дальше уже в виде все того же светового пятна. - Яте… - Пискнула Юдзи. Я на нее только шикнул, что бы не мешала большому дяде думать. И тут же заработал весьма ощутимый пинок в голень. - Обалдела? – Раненым биджу взревел я. - А ты меня будешь слушать? – Насупилась Зверь. – Я тебе уже один раз помогла… - Да? Может ты знаешь, госпожа Юдзи, как нам безболезненно через эту прелесть пробраться? – Как можно язвительнее поинтересовался я. - Знаю. – Серьезно кивнула она. – Ты можешь перекинуться в ворона. Если не врал… Я задумался. Пролететь я мог – размеры залы позволяли, и колонны стояли достаточно далеко друг от друга. Да и Юдзи бы я донес. Только вот как отреагируют на выплеск чакры эти «солнечные зайчики»? Они нас не видели и не слышали – факт. Но будут ли они так же равнодушны, если я активирую печать? Судя по вальсирующим бликам их тут было много, раз так в тысячу больше, чем мне бы хотелось. Да я и понятия не имел – что это такое. А вот на что они способны очень не прозрачно намекали изуродованные скелеты. Как-то не хотелось мне близко знакомиться с этими ребятами. - В следующий раз… - Покачал я головой. - Тогда по другому, - С готовностью согласилась Зверь, - Это же «дорожки»! - Чего? - Ну… «дорожки»… ну… - Она тяжело вздохнула, удрученная моей тупостью, отошла немного назад и прыгнула вперед, потом еще раз, широко расставив ноги. Потом еще – чуть в бок и «на одной ножке». И еще, но уже провернувшись вокруг себя. И выжидающе уставилась на меня. Я начал что-то соображать. Действительно, была такая детская игра. Расчерчивалось целое поле и дети скакали по нему спятившими кроликами. Считалось, что победит тот, кто пройдет это поле быстрее всех и ни разу не ошибется. Только вот логика прыжков и их последовательность была доступна только детям, по-моему. Я уставился на зал. Может ли быть так, что ловушка устроена по принципу детской игры? Бред! Или… нет? Расположение белых плит действительно напоминало «дорожки», какими я их помнил, а то, как эти самые плитки окружали колонны, сильно смахивало на «домики» - места на «дорожках» где можно передохнуть… Да нет, бред! Хотя… Решение ловушки должно лежать на поверхности. Иначе, проще замуровать в стену то, что должно охраняться. Раз это выставлено на всеобщее обозрение, значит дается шанс до него добраться. Соответственно, до него должен «допетрить» любой. Но, с другой стороны, это должно быть что-то такое, до чего без подсказки не додумаешься. А какому взрослому человеку придет в голову вспоминать детскую игру? Или это у меня уже нарушение логики. Ксо! Но никаких других, более логичных и умных вариантов я не видел. В упор. Значит, будем поступать по идиотски. Я вздохнул. - Ладно, веди… - Да ты не бойся, Яте, - Приободрила меня Зверь, - В Куроймура я лучше всех скакала. Даже десятилеток обскакивала! В очередной раз я возблагодарил всех Богов за то, что меня никто не видит! Взрослый парень, шиноби, замкаге скачет как обдолбанный «нарик» в след за ребенком: то на «одной ножке», то на двух, то с поворотом, то расставляя ноги, до держа их вместе. Но это работало, по крайней мере. Световые пятна как ползали себе по полу, так и продолжали ползать, не обращая на нас ни малейшего внимания – никто из них не вылезал. Вот будет весело, если я ошибся в своих «прикидках» и никаких ловушек тут нет, а с теми троими у входа расправилась какая-нибудь местная животинка? В конце концов, я смирился с ситуацией и решил относиться к ней философски: там, где я ничего не могу сделать – там я не должен ничего хотеть. Короче: прыгай давай! Мы не двигались прямо: скорее, наша траектория напоминала пьяную змею. Юдзи то и дело замирала, бурча себе под нос: «Три с права, а там четыре, значит – назад. Или нет, вперед, но две…». Ее логики я как не понимал, так понимать и начал, только робко надеялся, что заложенный счет не будет превышать десяти. Потому что дальше Зверь считать не умела и то ей постоянно приходилось загибать пальцы. Кстати, она частенько путала «право» и «лево». Говорила: «на право» и тут же решительно прыгала на лево. Или это было проявлением женской логики? На весь путь мы потратили часа четыре, никак не меньше, два раза отдыхали на «пятачках» под колоннами. Еще, к моему великому сожалению, все эти прыжки активно стимулировали жажду и мы выхлебали весь запас воды из «импровизированной фляги». Ее, «флягу» то есть, я оставил под одной из колон на память о том, что я здесь был. В этом было что-то от плевка на чисто вымытый пол, но не тащить же… гм!.. использованный презерватив с собой? Еще Доку найдет в кармане или кто-нибудь из слуг – объясняйся потом, доказывая, что ты не извращенец… В конце концов, мы припрыгали. Сооружение действительно было чем-то вроде беседки, сделанной из черного, как антрацит, мрамора – я такого и не видел никогда. Размерами она, впрочем как и все здесь, поражала. Но, не смотря на всю свою величину, она не производила впечатление каменной громадины… Скорее, застывшее кружево. Колонны-подпорки, держащие крышу, как и колонны в зале, были увиты резным каменным плюющем и цветами. Только здесь резчик сделал их засыхающими, умирающими. И это было настолько правдоподобно, что мне пришлось коснуться их, что бы убедиться в том, что это мрамор. Ажурная, резная крыша изнутри изображало затянутое облаками небо. И это тоже выглядело пугающе правдоподобно, не смотря на их черный цвет. Внутри «беседки», на возвышении из пяти ступеней, стоял черный же саркофаг, украшенный белоснежной статуей лежащего человека в полноценный – человеческий - рост. А за ним возвышалась еще одна статуя, только больше человека раза в три. Коленопреклоненная девушка с распущенными длинными волосами. Я не скажу, что ее лицо было красивым – слишком непривычные черты. Но вот то, что оно выражало неподдельную, глубокую скорбь – было бесспорно. Девушка держала перед собой сложенные «ковшиком» ладони. В них покоился ограненный до зеркального блеска горный хрусталь – будто она набрала пригоршню воды и сейчас разомкнет ладони, поливая ею саркофаг, совершая неведомый мне ритуал… Вся композиция вместе, целиком завораживала. Юдзи сунула мне в руку свою ладошку – я, подбадривая, пожал ее, и мы вошли внутрь, поднялись по ступеням саркофага, разглядывая лежащую статую. Честно скажу: я вздрогнул, шарахнулся назад, чуть не сверзнувшись с верхней ступень. Я уже видел это. Во сне. Он лежал и сломанные крылья беспомощно распластались по мрамору. Разметавшиеся, длинные волосы были мокрыми от крови. Бессильно разжатая ладонь уже почти выпустила рукоять меча. Черты лица исказила предсмертная мука… - Алекс? – Пораженно ахнула Юдзи и обернулась ко мне. В ее огромных глазах плескался откровенный ужас. Так ее не напугало даже драное всеми синегами облако в коридоре. - Н…нет… - Промычал я, вытирая ладонью выступивший липкий пот. – Нет, Зверь, просто похож. Теперь я и сам видел, что принял собственный кошмар за реальность. Крылатый был действительно похож на Алекса, но им он не был. Более тонкие, более правильные черты лица. И, в тоже время, более мягкие… Не земные, что ли? Более удачного слова я подобрать не мог. А еще я разглядел то, что не увидел с самого начала: статуя правой рукой прижимала к себе книгу, самую настоящую, не каменную. Она была непривычно большой, толстой, в вытертом, с искрошившимися углами, кожаном переплете. Хвостики истлевших тряпичных закладок бессильно свешивались между страниц. Я осторожно – за корешок – потянул талмуд к себе. Он удивительно легко поддался, поехал… И в воздухе разлился легкий, серебристый звон, как будто встретились два хрустальных бокала. Густо-фиолетовые лучи пробились через резную крышу, как клинки прорезали воздух, заливая все вокруг своим светом, словно акварель разлили. Ксо! У меня из головы напрочь вылетел этот энергетический шар, который висел над беседкой. Это еще что за фигня?! Я затолкал Юдзи в щель между собой и саркофагом, заслоняя, держа тенши наперевес. Самое поганое, что я не видел – кого рубить, только живой, переливающийся фиолетовый свет. - Ти! – Выругался я. Ответом мне было ехидное, девичье хихиканье. Полупрозрачная тень отделилась от статуи девушки, поднялась с колен и, не спеша, поднялась по ступеням к нам, продолжая по-прежнему ехидно улыбаться. - Испугался? – Она не выглядела злой, скорее, веселой. Такая улыбочка обычно бывает у Ёкадзе, прежде чем она наступить мне на ногу или врежет локтем поддых за мою очередную неудачную шутку. – Тебе родители не говорили, что лезть в чужие могилы не хорошо? - Ты еще кто такая? – Вежливо поинтересовался я. Сражаться с полупрозрачными призраками девиц, восстающих из статуй, мне как то не очень улыбалось. - Зови меня Идзанаги, - Мило улыбнулась она. - Да? А почему не сразу Создатель мира? – Ухмыльнулся я в ответ. - Потому что я – не он. Но для тебя все равно, что богиня. И мне это нравится. Ты удивительно непочтителен… - У меня появилось очень неприятное ощущение, будто у меня под черепной коробкой пробежались легкие, липкие пальчики. Кажется, когда то такое уже было. – О, да ты с нами уже знаком? И мой братец, не смотря на свои методы, так ничему тебя и не научил? - Какой, к синегами, еще братец? И класть я хотел с пробором на всех богов и богинь скопом! – Прорычал я. Ситуация мне нравилась все меньше и меньше. - Ты посмотри, смелый какой! – Фыркнула она. – Синегами… Дети. Она невозмутимо обошла меня, остановившись у головы лежащего крылатого. - Ты думаешь, что всеми муками уже перемучился и всеми страхами испугался? – Она не смотрела на меня – только в мраморное лицо. Полупрозрачная рука нежно коснулась каменной щеки. – Что вам нечего бояться кроме смерти, а с ней вы, детишки, уж как-нибудь договоритесь? Наивные! Она резко обернулась, глядя на меня с яростью, почти с ненавистью. - Самое страшное – это быть Богом, по-настоящему Богом, способным менять мир, изменить его и понять, что ты ошибся! И не быть способным исправить собственную ошибку. Знаешь ли ты, что такое смотреть на дело собственных рук и понимать, что твои ошибки будут тянуться долго, очень долго, но ты будешь жить еще дольше? Знаешь ли ты, что такое любить Бога, быть с ним единым целым: не на словах, а по сути? Быть и его ребенком и им самим, и знать, знать постоянно, что ты никогда не будешь достойной его? Знаешь ли ты, что такое принять на себя чужое бессмертие, только что бы дать другому покой?! Ты ничего этого не знаешь: наглый, самоуверенный щенок! Ты думаешь, что мир серый? Но это только вы, с вашим примитивным взглядом видите его таким. Он белый и черный, да будет тебе известно! Но ты же все равно ничего не понимаешь! Вот тут она была права: я ничего не понимал. Но вот разбуянившийся призрак, мнящий себя богиней и, кажется, спятивший на этой почве, мне сильно не нравился. Особенно, когда за моей спиной поскуливала от страха Юдзи. - Послушай, мы… - Нет, это ты меня послушай! Тебе знания нужны? Так забирай! Я устала быть сторожевой собакой! – Она выхватила из-под руки статуи книгу и швырнула в меня. Талмуд чувствительно врезался мне в грудь, чуть не сбив с ног – я еле успел его перехватить. – Если сумеете выбраться отсюда – будете богами в собственном мире. Но мне плевать, плевать, слышишь? Пусть все катиться в бездну, только оставьте нас в покое! Оставьте нас с нашей вечностью – и больше не трогайте! - Да послушай ты … - Ты еще мне перечишь?! – Ее уже трясло от ярости. – Узнай, что такое быть навсегда разделенным! Не иметь возможности опять стать целым, может это тебя хоть чему то научит, примитивный червяк! Она взмахнула рукой, ловя что-то в воздухе и будто что-то стала наматывать на ладонь и локоть – так вязальщицы сматывают шерсть. Дикая боль пронзила меня от пяток до макушки, я не удержался на ногах, упал на колени, отшибив о камень ладони. Снова из меня вытягивали чакру. Но если мать ее сосала, исподволь, как паук, то сейчас ее из меня просто вырывали, грубо, одним потоком. Перед глазами все плыло. Звуки доносились как сквозь вату: что-то звенело, что-то кричала Юдзи… Я силился встать – и не мог, как будто потерял контроль над собственным телом, будто мне разом все сухожилия перерезали – только раздавленной лягушкой распластался на камне. И снова это ощущение пальцев под черепом, только теперь они не тихонечко ощупывали мозг, а целые куски вырывали, с кровью. Вот тут я, кажется, заорал. А потом все пропало, как будто ничего и не было. Я просто лежал, уливаясь липким потом. - Яте… Ну Яте же… - Зверь присела рядом со мной на корточки, теребя за плечо. - Да не трогай ты его. Сейчас сам прочухаеться. – Раздалось с боку. Этого голоса я раньше не слышал… Или слышал? Я перевернулся на бок, не рискуя пока вставать. Грохота, воя и воплей не было – значит, можно и еще полежать. У колонны стояла девица, небрежно опираясь на нее локтем: небрежно свесившаяся кисть руки в перчатке с обрезанными пальцами заслоняла половину лица, но и оставшейся половины мне хватило, что бы охренеть и потерять дар речи. Всклокоченные, черные как смоль волосы чуть длиннее моих, неровными прядями падали на плечи. Темно-серые глаза смотрели исподлобья, напряженно. Длинный, тонкий нос с четко очерченными ноздрями, что делало его немного похожим на клюв. Рот, с пухлой нижней губой и тонкой верхней, чуть кривился в саркастической улыбке. Она была чуть ниже меня и такой же сухощавой, но все необходимые формы присутствовали.
Девица отлепилась от колонны, шагнула вперед и тоже присела передо мной на корточки, бесцеремонно сунув руку мне в карман. - Все скопировала, даже Ёку, а про сигареты забыла, - Пояснила она, прикуривая сразу две сигареты и сунув одну из них мне в зубы, - Ну чего ты вытаращился? Курой Карасуе, прошу любить и жаловать. Для друзей и близких – Карё. - Карасуе… - Повторил я за ней, рассматривая шрам на ее левой щеке, - Ворона… - Долго пялиться будешь или, может, пойдем уже? – Она таким знакомым жестом костяшкой пальца потерла шрам и поморщилась. – Не мог морду беречь? Теперь придется Алексу на поклон идти. А может так оставлю… Эй, есть кто дома? Она пощелкала пальцами у меня перед глазами. Чем она от меня отличалась, так это разговорчивостью. Я так никогда не трещал. Я, покряхтывая сел, провел ревизию конечностей и, поняв, что в целом жив, попытался встать. Получилось, в общем, не плохо. Девица подобрала книгу и сунула ее мне. Прикинув, что ни в какую поясную сумку она, естественно, не влезет, я просто убрал ее за пазуху. В этот момент, нервы у Зверя, в конце концов, не выдержали: она всхлипнула и разревелась, громко, с подвыванием. Я бросился к ней, но… гм!.. Карё меня опередила. Она уселась «по-турецки», взгромоздив девочку к себе на колени и обняла ее, гладя по волосам. Зверь отпихивалась от нее, вырываясь, но та не пускала, что-то нашептывая ей на ухо. Я задумчиво потер шрам, потеребил ухо, достал кунай… И что мне делать прикажите? Потом просто плюнул на все, оперся о саркофаг и стал разглядывать резной потолок беседки. Наконец, Юдзи начала успокаиваться – даже положила голову на плечо Вороны. - Убить бы тебя, Яте-кун… - Прошипела девица сквозь зубы. Ну и зачем озвучивать очевидное? - А… А ты кто? – Выдавила Зверь сквозь всхлипы. - Я то? – Карё на мгновение задумалась. – Давай так: я буду тетушкой Карё. Сестренкой-близняшкой нашего придурка Яте. Украденная в детстве злыми разбойниками и только что счастливо обнаруженная. Непосредственно тут. Девочка хихикнула: видимо, ее развеселил «придурок». Ну да, очень смешно. Тут какой-то неясный шум привлек моё внимание. Я обернулся. - Девочки, у нас проблемы… - Прервал я их чириканье. Проблемы выглядели как замотанные в плащи фигуры, неожиданно решившие, что им больше не интересно бродить световыми пятнышками. И что-то мне подсказывало, что теперь они тут собрались конкретно по нашу душу и никакие прыжки нам уже не помогут. Ворона вскочила на ноги, ставя Юдзи на пол. - Пора убираться… - Куда? - Туда, идиот! – Она ткнула пальцем в противоположную стену, в которой зиял такой же проход, копия того, через который мы вошли сюда. Раньше я его не заметил, да и не присматривался особо. Я кивнул и потянулся за мечом. - Кого ты тут рубить собрался, кретин? - Послушай, ты… - Это ты меня послушай и, желательно, закрыв рот. – Она чуть прищурила глаза, от чего все выражение лица стало не просто злым, а сильно озлобленным. Как люди со мной вообще общаются? – Я кое-что об этом месте знаю, в отличие от тебя. Поэтому – заткнись и делай то, что я тебе говорю! Главное, не дать им себя коснуться – тогда будет очень больно. Используй крыло, въехал? Я кивнул, хотя эта девица мне нравилась все меньше. Мы подхватили Юдзи и помчались вперед, раскидывая песчаными крыльями зависшие над полом фигуры. Собственно, вреда мы им особого не наносили, удары приходились как по воздуху – я даже сопротивления не чувствовал. Стражники рассыпались искрящимся бисером, превращались в световые пятна и тут же возникали вновь. Но нам главное было не уничтожить их, а выбраться отсюда. Желательно – живыми. В целом, у нас это получалось. Так и мчались мы по залу невиданной песчаной птичкой. Последние метры мы преодолели вовсе уж какими-то звериными прыжками, не сговариваясь, выбросили Юдзи вперед, так, что она выехала из зала на пузе и сами выкатились в коридор синхронным перекатом. Чуть не сшибив людей. Сидя на полу я рассматривал Мастерса, Алекса, госпожу Химари и какого-то парня с очень милыми ушками и хвостиком. Нет, они точно размножаются простым делением! Хорошо, хоть теперь, ради разнообразия, решили взяться и за мужской пол. Выглядела четверка так, словно они только что на живодерне побывали, непосредственно после этого посетив городскую помойку Каге переводил недоуменный взгляд с меня на Карё и обратно. - Лучше не спрашивай! – Проворчал я, вставая. - Неко… - Промямлила Зверь и снова разревелась. Дурдом.
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
NO
NO
NO
Это был очень, очень длинный день или дни, кажется, мы петляли по этим туннелям не один день, впрочем последний из них, явно был самым длинным. Наверное, я уже должен был привыкнуть к подобным приключениям, в конце концов, нашего опыта на целую армию хватит, но нет, меня все еще удивляет, когда под землей мы находим неизвестные лаборатории полные недружелюбно настроенных существ, готовых нас сожрать, все-таки везет нам на подобные места. Хотя должен признать, пожалуй, без Химари нами бы там и позавтракали или поужинали неважно, лихо она их пожгла, и это учитывая, что в процессе она сама лишилась головы, в прямом смысле этого слова. А потом ожила и вышла к нам как ни в чем не бывало, мда, после такого проявление силы, я, если честно, почувствовал себя чуть ли не ущербным, я вообще не представлял что такое в принципе возможно. Что ж, по крайней мере, были и хорошие новости, она заочно пожгла, все, что могло тут гореть, так что хоть одно дело, которое я наметил к выполнению мы уже сделали. И никакой команды шиноби не надо, здорово. А, и еще я понял одну вещь, я ненавижу насекомых, вот прямо с сегодняшнего дня и ненавижу, хотя после купания в живой шевелящейся орде, это было не самым большим открытием. А дальше все происходило, как всегда интересно, наша пропажа, за которой мы собственно сюда и спустились, а именно неугомонный род Куроев, в числе двух экземпляров, был обнаружен самым банальным образом, а именно налетели друг на друга в одном из туннелей. Не знаю, что мне хотелось сделать в этот момент больше, пнуть Яте за то, что он вообще полез в эту дыру или обнять его, ибо я и правда волновался за брата, но сделать я не мог ни того не другого по причине крайнего удивления и растерянности. Мало того, что Юдзи увидев нас, а точнее Химари сразу начала плакать, да так, что мне показалось, будь тут еще живые чудища, они бы точно сбежались изо всех уголков подземелья, посмотреть, что происходит. Ну или наоборот бросились бы в рассыпную от такого крика. Хотя, Юдзи понять как раз можно, выглядели мы так, будто принимали омолаживающие ванны из крови и кишок, то еще зрелище. Непонятно было другое, а именно, что успокаивать Юдзи бросился не только Яте, но еще и… кхм… девушка, одетая точь в точь как Курой, напоминающего его чертами лица, носящая точно такой же шрам на лице, движущаяся точно так же как он и вообще, явно являющаяся Куроем только в женском варианте. Ну а что и не такое бывает, ну подумаешь, размножились… почкованием, когда я попытался обдумать увиденное, башка тут же заныла, доказывая, что ей это не переварить, так что я решил пожалеть свой многострадальный мозг и пока спустить это на тормоза. В конце концов хорошего человека должно быть много да и лучше, что мы нашли кого то нового, чем потеряли старого, мда… Некоторое время ушло на то, чтобы успокоить Юдзи, но это нам в конце концов удалось, и мы всей гурьбой, ибо отрядом это назвать уже можно было вряд ли. Конечно, перед тем как тронуться в путь мы накормили и напоили наших пропавших, ну и дали Рону отсмеяться в уголке неподалеку, все-таки ситуация с появлением Куроя в женском варианте проняла его. Практически бесцельно поплутав по туннелям несколько часов, нам все же удалось найти путь наверх, и мы вышли в ветвь туннелей, в которых мой наруч успел составить карту, до своего отключения, так что теперь нам оставался относительно безопасный путь по туннелям наверх. Относительно, так как то, что загнало нас в эту библиотеку, могло еще вернуться. Отойдя как можно дальше от места встречи со зверем, и окончательно вымотавшись, мы остановились на ночлег. Юдзи заснула почти сразу, это не было странно, для нее все это должно быть тяжелее всего, она и так ехала на плечах Яте последнюю часть пути. Химари тоже быстро заснула, еще бы после всей той светомузыки, Хайме же сел рядом с ней всем своим видом показывая, что пока он тут, пусть хоть земля под ним разверзнется и от туда полезут все демоны ада, с головы Химари и волос не упадет. Мы же втроем, хотя нет вчетвером, расположились чуть поодаль от спящих, хотя Каре и держалась немного обособленно, она все же явно слышала, о чем мы говорили в полголоса. Впрочем, тайн тут не было, мы рассказывали друг другу о том, что с нами приключилось за эти дни. Мда еще неизвестно у кого похождения были веселее, воскресшая мать, это было уже слишком даже для меня. Признаться, я прямо ощутил, как мурашки пробежались по моей коже, а страх сжал сердце в тисках, и дело тут было не только в рассказе Яте. Я представил себе встречу с собственной мамой, чтобы я мог сказать ей в свое оправдание, учитывая то, кем я стал, вряд ли она бы гордилась мной. Впрочем невеселые мысли отступили, по мере того как рассказ Яте приближался к концу, странно, что Рон не прокомментировал прыжки Яте в “дорожки” но Мастерс слушал очень внимательно странно все это, хотя наверное Рон тоже просто был рад, что Яте цел, он беспокоился за него я это видел. Как бы там ни было рассказ о Богине заинтересовал и меня. Значит, этот профессор был прав и внизу и правда была усыпальница древней расы, но Курой сказал, что у статуй и людей на рисунках были крылья, что ж даже если это как то и связано со мной и с Кумо, крылатые явно не спешили раскрывать нам свои секреты, все это время мы находили одни вопросы, а не ответы. Яте закончил свой рассказ, пару мгновений мы молчали, а потом он как будто вспомнил что-то и достал старый талмуд. -Вот, взгляни Ал, эту книгу мне… Яте осекся и перевел взгляд на Каре, а затем еле заметно вздохнул и продолжил. -Нам отдала та девчонка-призрак или кем она там была, сказала, что в ней хранятся какие-то секреты. Я взял протянутую мне книгу, но стоило моим пальцем коснуться ее, как я почувствовал, что меня затягивает куда-то, и я лечу не в силах даже крикнуть.
Я узнал зал, который описывал Яте, только сейчас он был светлее и намного оживленнее. Какой-то кристалл, свисающий с потолка, освещал помещение наподобие люстры. В зале находились трое людей. Мужчина, а точнее молодой парень, обнимал девушку, которая в свою очередь держала на руках ребенка, замотанного в белую простыню. Пара казалась очень молодой, но я уже привык тому, что внешность бывает обманчива. Парень совсем немного напоминал меня, похожие черты лица, длинные темные волосы, хотя глаза были не голубые, а зеленые, у девушки, впрочем, они были как раз голубыми, длинные пряди каштановых волос, ничем не сдерживаемые, волной падали на плечи. -Не волнуйся Идзанаги, здесь мы в безопасности, никто не войдет сюда без моего ведома, а позже мы покажем им его, нашего сына. Я смогу убедить совет, а твой отец не причинит зла любимой дочери и единственному наследнику, я уверен мы сможем остановить их. -Действительно? Неужели ты и правда настолько наивен, а Хранитель? Парень и девушка вздрогнули, чуть поодаль от них стоял еще один парень-брюнет, добродушно улыбающийся паре, одет он был в темную мантию, в нем не было ничего необычного, не считая того, что мгновение назад его тут просто не было. -Ведь ты хранишь все знания своей расы, неужели ты и правда веришь, что один ребенок может примирить их, даже если он ваш? Они не остановятся, им уже даже не нужна причина, да они и забыли ее. Кажется, даже ребенок следил за незнакомцем, а его родители, тем более не сводили с него глаз. Хранитель встал, прикрывая собой девушку и ребенка. -Малекит. Гость усмехнулся. -Воплоти, мое почтение Хранитель, принцесса Идзанаги, надеюсь, вы находитесь в добром здравии, ваш отец беспокоится о вас. -Как ты попал сюда? Малекит как будто нехотя, повернулся к Хранителю. -Через дверь, как и все. -Но это место защищено от черной крови. Малекит пожал плечами и как будто задумался. -Да действительно, что такое я замечал, какие-то охранные руны, печати, грубая работа на мой взгляд, хотя, может их бы он и удержал, но мы этого уже не узнаем, впрочем, твоей системы охраны больше нет, как и самих охранников, да и не нужны они уже. У меня есть сведения для тебя Хранитель. Близится конец войны, и исход ее предрешен, твой отец Идзанаги уверен, что ты погибла от рук крылатых. В гневе и лишившись рассудка, он прибегнул к запретной технике, весь черный круг собрался, чтобы зарядить пентаграмму, которая нанесет удар воистину огромной мощи. Этого удара хватит, чтобы уничтожить цитадель крылатых. Впрочем, твой достопочтимый отец не учел, что эти знания давно забыты, я видел эту пентаграмму, в ней есть одна небольшая ошибка, активировав ее, они просто выпустят силу, которая сотрет их с лица земли, так что радуйся Хранитель, твои сегодня победят. Малекит засмеялся, странно звучал этот смех, гуляющий по большому залу, странно и зловеще. Девушка побледнела. -Как ты можешь? Почему ты не предупредил их? Ведь ты же один из нас. -Правда? Впрочем, ты можешь верить, во что хочешь, но мне нет дела ни до вас ни до них, но это все так забавно, как же я люблю иронию, а что может быть ироничнее гибели от собственного оружия. -Мы еще успеем остановить их, пойдем, если мы предупредим круг, это может стать залогом мира. Хранитель поднял свою любимую, помогая ей подняться, Малекит даже не пошевелился, когда семья проходила мимо него, он только усмехнулся, когда услышал что они остановились перед преградой, как будто сотканной из крови. Эта преграда закрывает выход. -Я думаю, никто никуда сейчас не пойдет, кроме меня конечно, но у меня тут еще дела. -В какие игры ты играешь Малекит? Малекит резко развернулся и пошел по направлению к хранителю, у которого за спиной уже раскрылись белые крылья, а в руках засиял энергетический клинок. Малекит удовлетворенно осмотрел преображение крылатого, и довольно кивнул. -Игра, вот ключевое слово здесь, все это лишь игра, а мне просто скучно, так что я уж развлекаю себя как могу, не сочтите за грубость господа, твою силу восхваляют Хранитель, надеюсь, ты сможешь меня развлечь. Энергетическая волна выпущенная Хранителем разбилась о щит крови, возникший вокруг Малекита, вампир усмехнулся. -Ну-ну, разве можно меня так не уважать, покажи все что ты умеешь, или может тебе нужен… стимул. Малекит ринулся вперед к девушке, защищающей ребенка, но не достигнув ее отскочил в сторону, молния ударила в то место где он только что стоял, пробив дыру в полу, Малекит рассмеялся. -Это было близко, похоже, ты наконец понял, что к чему, принцесса не сможет тебе помочь, после родов она практически беспомощна, так что эта игра только для двоих. За спиной Малекита раскрылись крылья, но не состоящие из перьев как у птиц или Хранителя, а кожистые наподобие крыльев у летучих мышей. Хранитель покачал головой. -Что… же ты такое? Малекит усмехнулся. -Это был риторический вопрос? Впрочем, неважно, твой разум все равно слишком ограничен, чтобы понять это, так что не будем тратить время зря, потанцуем. В руке Малекита появился клинок из черного металла и он устремился к Хранителю. Враги сходились и расходились в воздухе. Энергия выделяемой ими чакры была колоссальна, на стенах появлялись трещины, с потолка падали куски мозаики и каких то кристаллов. Малекит усмехнулся, вокруг него появились капельки крови, но они не упали вниз, а наоборот взлетели, повинуясь его жесту, капельки увеличились в размерах, превращаясь в кинжалы, а затем градом обрушились на Хранителя. Он закрылся энергетическим щитом, но кровавые стрелы, проникали сквозь щит, пробивая тело воина насквозь, он заорал от боли из-за многочисленных ран. Капли слились воедино превратившись в пасть, которая защелкнулась вокруг Хранителя, сильный хруст эхом прошелся по всему залу. Крылатый безвольно упал вниз, он свалился на алтарь. Его крылья были сломаны, а из многочисленных ран по телу текли струйки крови, остекленевшие глаза уже не видели этот мир. Вампирша подбежала к нему, но было уже поздно, взмах руки Малекита и колья, как будто состоящие из крови, пробили руки и ноги вампирши, пригвоздив ее к алтарю. Малекит не обращая внимания на кричащую девушку, опустился рядом с плачущим ребенком, которого мать оставила на земле, и поднял его на руки. -Не волнуйся малыш, я уже почти закончил, а на тебя у меня большие планы, только подожди еще немного. Малекит зачерпнул немного крови из лужи и начал рисовать пентаграммы, одну он нарисовал на лбу силящейся освободиться вампирши и мертвого крылатого, одну побольше на животе девушки, и еще одну большую вокруг нее. Малекит довольно кивнул. -Вот так, это не позволит вам возродиться, честно ненавижу сражаться по нескольку раз с одними и теми же врагами, это так скучно. Но можете не смотреть на меня так ваше высочество, вы не умрете, у меня на вас другие планы. Малекит начал произносить какие-то непонятные слова и печать на лбу мертвого Крылатого начала сиять, а его кожа – покрываться каменным слоем еще мгновение и алтарь превратился в настоящий саркофаг, части крышки которого и стал бывший Крылатый. Малекит улыбнулся, повинуясь его жестам, загорелась большая пентограмма вокруг вампирши, ее тело искривлялось под действием неизвестной силы, пока она не приняла колено преклонное положение, будто моля о пощаде, в этот момент Малекит подошел к Идзанаги и коснулся печати у нее на груди, в его руке тут же оказался какой то пучок света, который Малекит с силой рванул, разрывая связь тела со светом, еще мгновение и тело девушки также покрылось каменной коркой. Именно эту композицию видел Яте. Малекит усмехнулся, довольно осматривая дух девушки, порящий рядом с ним. -Вот и все принцесса, отныне ты прикована к этому месту навсегда, ты вынуждена будешь охранять его вечно, но не волнуйся, в помощь тебе я создам некоторые устройства защиты, мы же не хотим, чтобы ее нашли слишком легко. Малекит поднял книгу, лежащую на стойке, чуть поодаль от алтаря и небрежно пролистал ее. -Сколько знаний, но какой в них смысл, если вы не можете их использовать научиться хоть чему-нибудь, впрочем, стоит занести записи об этом дне сюда, возможно кто-нибудь найдет эту книгу и захочет отомстить за вас и тогда у меня появиться еще один противник, ведь жизнь без вызова вечная скука хуже смерти, да и игра интересно только если есть возможность проигрыша. Что же до тебя малыш. Малекит закрыл книгу и подошел к ребенку. -Тебя ждет, великое будущее, пожалуй, мне уже надоело быть среди этой черной крови, да они уже и мертвы их эра прошла, начинается эра Крылатых, посмотрим, удастся ли мне разрушить ее с твоей помощью. Что может быть забавнее, чем уничтожение посредством того, кто должен был принести мир ирония, все-таки я ее люблю, и теперь мне не будет скучно. Думаю спрашивать твое имя у родителей глупо, поэтому я сам дам тебе имя Алексиорн, в честь великого полководца Крылатых, который начал эту войну и чуть не сжег свой народ в пожаре войны, уверен ты преуспеешь больше его. Малекит рассмеялся и начал писать, что-то на последних страницах книги, а затем улыбнулся и положил ее в руку статуи. -Здесь ее и найдут когда-нибудь, увидеть это смогут только носители черной крови или крылатые, посмотрим, узнает ли кто-нибудь о том, как в один день судьба мира была решена, уже в который раз. Последним, что я услышал, был смех Малекита, а затем снова полет и я сижу в пещере, а Яте все еще протягивает мне эту книгу.
Вызвать ведение второй раз нам так и не удалось как мы не старались, конечно, я рассказал все это братьем, но на самом деле эти сведения не дали нам ничего, чтобы тогда не случилось, это было слишком давно и уже было историей. имя ребенка беспокоила меня ибо я и раньше видел сны о крылатом с таким именем, возможно это был он и ему и правда удалось положить конец эре Крылатых и возглавить Руку, но это знание также было бесполезно для нас. Теперь у нас был только старый фолиант, написанный на неизвестном языке и возможно все знания, что он скрывает, утеряны навсегда. Какая жалость. Путь наверх занял у нас не так много времени, и мы благополучно выбрались на поверхность, позже команды шиноби окончательно очистят эти туннели от всего, что могло там остаться. Поразмыслив, я решил не засыпать их. Появление Вороны так же пока оставалась тайной, но я решил не торопить Яте и дать ему возможность самому рассказать об этом, если он конечно захочет. Что же до меня, то заканчивая отчет и вспоминая последние дни, я думал о том, что не смотря на злость Коэн и все, что с нами произошло, нам в общем то повезло. Мы смогли помочь Яте, а это главное. И все же я еще долго не полезу в катакомбы, ну уж нет увольте, солнце мне нравится больше.
- Курой-сан, тут очередной пропуск от заместителя Курой! – Окликнул меня один из охранников, едва ли не по пояс высунувшись из окна будки. Надоели! И всё это надоело! Стоило столько лет учиться, надрываться на тренировках, миссиях, доскребываться до чунина, что бы стать простым охранником. Ничуть не лучше тех, кто сторожевыми собачками охраняет дома в Верхнем городе. Кажется, Яте решил взять меня простым измором и теперь никуда, кроме патрулирования, не отправлял. У меня уже были дикие мысли подать официальный протест Алексу, но ведь он только поддержит «брата». Хайме бы помог, я думаю, но мне как-то не очень хотелось с ним встречаться. Так что, оставалось только скрипеть зубами и осваивать тонкости патрульно-постовой службы. - Настоящий? – Отозвалась я, поднимаясь с земли. Просто до этого счастливого момента, когда меня в очередной раз дернули, я весьма уютно устроилась под деревом, мечтая… Ну, о ком я могу мечтать? Ее со мной сегодня не было, она отправилась куда-то с Барсом, кажется. И мне казалось, что солнечный, в общем-то, осенний день, какой-то особенно пронзительно промозглый. Все просто потому, что ее не было рядом. Зависимость. Сумасшествие. Плевать! Она мне нужна. - Настоящей не бывает, - Широко ухмыльнулся генин и залез обратно, опустив на окно бронированные жалюзи. Я обошла будку и зашла внутрь, привычно наклонив голову под низкой притолокой двери. Внутри крохотного – два на два метра - царил привычный полумрак. Напротив меня была большая, в полтора моих роста, бронированная автоматическая дверь, открывающаяся с пульта охранника. Справа еще одна бронированная дверь, только обычных размеров – центр слежения за периметром. Слева – стекло, естественно, не простое, за которым сидит контролер, ну и приемный лоток в нем – для пропусков. Большая дверь – это то, что мы тут сторожим. За ней был длинный, шагов в тридцать коридор, напиханный датчиками, как собака блохами. Заканчивался он точно таким же контрольным пунктом, только охранников там было не один, а трое. И добро пожаловать в клоаку Кумо – Подземный город. Если вам, конечно, жить опротивело. Ну, или, что случается чаще всего, если мозги отказали напрочь. В углу скукожился неясный силуэт, до глаз замотанный в плащ – очередной страждущий запретных удовольствий Подземелья. Наверняка, опять чей то сынуля или дочурка, очумевшие от сытой жизни. Ладно, с этим разберемся позже. Я набрала код на неприметной дверке сбоку от «аквариума», за которым маячила радостная физиономия охранника: как же, нарушителя поймал, хоть какое-то развлечение, и вошла в еще одну крошечную комнатенку. В нос шибанул застарелый, слежавшийся запах пота и грязных носков – привычная вонь всех служебных помещений. Интересно, почему они так воняют? Вроде шиноби не свиньи и гигиена у нас на уровне. Да и физкультурой тут никто не занимается: охранники сутками только и делают, что читают из-под стола детективчики или листают журналы – даже мини-телевизор сюда не пронесешь, датчики мигом «засекут» «левую» электронику, а воняет все равно как в раздевалке при спортзале. Мистика какая-то. - Тойджо-кун, я тебе сколько раз говорила: не высовывайся в окно, рации еще до твоего рождения придумали. Саданет кто-нибудь по кумполу – замучаешься потом рапорты писать. – Привычно проворчала я. - Да ладно вам, Юдзи-сан, чего моей черепушке то будет? – Ухмылка стала еще шире. Бесполезно. Генин, шестнадцати лет от роду, за плечами только Академия и полное отсутствие мозгов. Тоже от роду, а не за плечами. Идеальное мясо шиноби. Я растрепала ему волосы – мальчишка. Казалось не вероятным, но улыбка доползла почти до самых ушей, делая его похожим на героя манги. – Что там у тебя, бронированный ты мой? - Во! – Он гордо продемонстрировал деревянный кругляш с выжженным силуэтом летящей птицы. Я даже его сканировать не стала – Яте давно не пользуется такими «фишками», слишком примитивно. - Почему у людей так мало фантазии? – Поинтересовалась я у пустоты, наблюдая через стекло как наш посетитель, почуявший не ладное, пытается покинуть будку, колотясь во входную дверь. Естественно, уже заблокированную. - Не знаю! – Радостно сообщил Тойджо. – Патруль вызывать? - Лучше бригаду санитаров и няньку с ремнем. – Буркнула я. – Ладно, разберись тут с ним. Я вышла из «аквариума», пересекла предбанник, не обращая внимания на посетителя, который, кажется, серьезно решил выбить дверь, а, может, убиться сам, пока его родителям не доставили, вставила карточку-ключ в прорезь, и вошла в центр слежения. Он занимал всю оставшуюся половину будки КПП и все равно тут было невероятно тесно. По трем стенам были развешаны экраны слежения: и обычные мониторы, воспроизводящие видео-картинку, и экраны радаров, локаторов или еще какой-то мне не доступной фигни. Под экранами тянулись пульты, вдоль которых перемещались две девочки-операторы. Перемещались они в обычных офисных креслах на колесиках, отталкиваясь все от тех же пультов – просто балет какой-то. Одна из девчонок, при моем появлении обернулась, оттянула один наушник «гарнитуры», вопросительно мотнув подбородком снизу вверх. Я отрицательно помотала головой и подошла к утлому столику в единственном свободном углу, заставленный чашками, коробками с чаем, кофе, каким-то печеньем, конфетами. Потрогала чайник – горячий. - Налить чаю, Юдзи-сан? – Поинтересовался Хияку, вопросительно приподняв брови, но ни соизволив даже глаз открыть. Он весьма вольготно развалился в кресле, сложив руки на груди и вытянув ноги до середины комнатенки. Подразумевалось, что он охраняет операторов. На самом же деле, он с ними либо флиртовал, либо дрых, иногда умудряясь совмещать эти два увлекательных занятия. Правильно: шиноби спит – служба идет. Собственно, два оставшихся генина моей группы занимались тем же самым, только предпочитали это делать на свежем воздухе. Тоска. - Лучше яду. – Отозвалась я. - Скучно? – Хияку даже глаз приоткрыл. Он всегда отличался прозорливостью. – Юдзи-сан, хорошо же: никто не дергает, кунаями не тычут, денежки капают. Красота! - Я с такой красотой скоро плесенью покроюсь. – Чай или кофе? Кофе или чай? Дилемма на все времена. На самом деле я не хотела ни того, ни другого, но надо же чем-то время убить? - Неугомонная… - Добродушно пробубнил здоровяк, вновь погружаясь в сладостную нирвану. - Разговорчики в строю! – Огрызнулась я, пробуя на зуб твердокаменное печенье. - Где вы тут строй увидели? – Казалось, еще чуть-чуть – и Хияку начнет причмокивать во сне. Совсем я их распустила. Но, по-хорошему, им надо менять командира группы, а то скоро не я, а они плесенью покроются с такой то политикой Яте. А, может, действительно плюнуть на все, подчиниться ему, наконец, перейти на бумажную работу или преподавать? Опыта у меня хватит, да и не девочка уже – скоро двадцать четыре стукнет. Все, что хотела – доказала, ну а то, что признания так и не получила… Так ведь и не получу его никогда – это стало ясно уже давно. Только вот сдохну я на такой работе. Я – куноичи, всегда ей была и всегда ей хотела быть. С детства. И это единственное, что я умею и умею хорошо, без ложной скромности… - Юдзи-сан, прорыв… - Тихо окликнула меня операторша. Ну, слава всем Богам, хоть что-то. Я щелкала кнопками на «наручнике», принимая от операторов информацию и одновременно передавая ее группе. - Опять Сады… - Хияку был уже на ногах, - Медом им там намазано, что ли? - Не рассуждай! – Я развернулась на каблуках и вышла за дверь. Нарушитель, уже успокоенный и в наручниках, смирно сидел на корточках в уголочке, дожидаясь сопровождающих, которые отведут его сначала на воспитательную лекцию к администрации, а потом к папе с мамой, за штрафом. - Удачи! – Пожелал нам в след завистливо Тойджо. Мы-то делом занялись, а ему сиди тут до посинения да с мелкими нарушителями разбирайся. Каждому своё, парень. Каёте и Рамси уже ждали нас на выходе из будки, я только кивнула им и мы помчались вперед, как собаки, спущенные с поводков, коими мы, по сути, и являлись.
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Сябуру Ясине
Отогакуре
NO
Койну
Мне было жарко, очень жарко. Казалось, что мамин плащ, который заменял мне одеяло, давит на меня, вдавливает в тонкий, бугристый от сбившийся ваты матрас. И эти бугры тоже причиняли боль. Впрочем, болело все, даже глаза и мир вокруг был подернут дымкой, как от горючего сланца и еще он покачивался. Мама прищурилась на термометр в желтоватом зыбком свете, который давал чадящий фитиль, плавающий в плошке с вонючим жиром. Я знал, что жир очень драгоценен, обычно его пускали только на еду, но у меня никак не получалось попросить маму загасить фитиль. Как только я открывал рот – меня начинал душить кашель. Это было очень мучительно, гораздо мучительнее, чем мысль о том, что маме пришлось сделать, что бы раздобыть градусник. И от этого было еще хуже. Но стыд как будто плавился в жаре. И боль была сильнее всех прочих чувств. Я отвернулся, прижавшись лбом к тонкой стене из песчаника, отделявшую нашу квартиру от улицы. Стена была прохладной и огненный шар, катавшийся у меня под черепом, стал чуточку меньше. Я слышал, как кто-то прошел мимо нашего дома – глухо простучали дорогущие деревянные подошвы: либо парень был очень крут либо идиот-самоубийца. В нашем районе нельзя демонстрировать, что у тебя в кармане есть хотя бы пара монет. Но эта мысль тоже растворилась, сгорев. Я слышал, как внизу в вентиляционной шахте хлопало от ветра ветхое белье на веревке. Слышал, как шебуршаться крысы. Мама мне обещала, что обязательно накопит денег и подарит мне арбалет или, хотя бы, лук. Тогда у нас будет вдоволь мяса. Хотя, конечно, я прекрасно понимал, что денег нам взять неоткуда. Даже самый плохонький лук стоил целых пятьдесят рё – я такой кучи деньжишь и представить себе не мог. Но мечтать ведь никто не запрещал, верно? Мама наклонилась надо мной, поправляя плащ, и поцеловала в лоб. Я хотел попросить, что бы она сняла с меня его, но меня снова скрутил кашель. Казалось, что еще немного и я просто выплюну собственные легкие. Она поддержала меня, помогая справиться с приступом, нашептывая что-то утешающее – я не слышал толком, потом опустила обратно на постель. Мне казалось, что руки у нее ощутимо дрожат. А может, это меня трясло. Но сил у меня совсем не осталось – ни капельки. Я просто лежал и горел. Мама повернулась к Тэва-сан, света от плошки мне хватило, что бы разглядеть как ее карие (ведь она родилась наверху), хоть и порядком выцветшие глаза, блестят от слез. Тэва-сан сидел за столом, уставившись в столешницу с упорной безучастной сосредоточенностью. Он сидел так уже несколько дней, и это было на него не похоже, совсем не похоже. Он не был мне отцом по крови – просто муж мамы, но я его обожал. Когда-то Тэва был учителем там, на верху, обучал богатеньких деток математике и всему прочему. А потом он переспал с ученицей и его, как извращенца, кинули сюда. Смешно! У нас тут пятнадцатилетние девки могут рассчитывать уже только на стакан дешевого пойла за свои услуги, а там они считаются детьми. Я этого не понимал. Но Тэва и тут нашел себе занятие. Он плел из крысиных шкурок, разрезанных на тонкие полоски, очень прочные веревки и ремни. Такие прочные, что они уступали даже тем, что делали на верху. И его плетение никто повторить не мог, поэтому мы жили не хуже других и даже хотели поменять квартиру. Но потом Отцы приняли Закон о Принудительном Благе и производить что бы то ни было стало можно только состоя в артели. А для вступления в артели требовался взнос от двадцати до восьмидесяти рё (в кожевенную требовали сорок пять). Конечно, у нас таких деньжишь не было. Да и не пошел бы Тэва в артель, потому что ее глава, мастер Гозмо, предпочитал человеческую кожу крысиной – она дешевле, прочнее и выгоднее. А мой приемный отец не желал иметь с ней дело, уж не знаю – почему. Поэтому Тэва и сидел, рассматривая стол. А тут еще я заболел. - Милый… - Окликнула его мама прыгающим, как мячик, голосом. — Сколько? — спросил Тэва-сан, как мне показалось, равнодушно. — Не так много. – Если бы мама хотела кого-то обмануть, то ей, для начала, надо было бы прекратить плакать. — Не обманывай меня, жена. – Тэва это тоже прекрасно понял и даже усмехнулся: криво, одним углом рта, как будто трещина прорезала спутанную бороду и усы. — Тридцать девять и восемь. Он с силой опустил оба кулака на стол, задев посуду. Стальная тарелка подпрыгнула в воздух и шлепнулась вниз, с раздирающим уши звоном. Мне показалось, что меня ударили. Я не выдержал и застонал. Мама покосилась на меня, но только встала с моей постели, подошла к нему, хотела обнять, наверное, но подняла руку и тут же опустила, словно у нее тоже совсем кончились силы. — Мы найдем врача. Постарайся не волноваться так сильно. Послушай, — она начала что-то отчаянно лепетать, чтобы отвлечь его, но он даже не повернулся к ней, только прибавил громкости в радиоприемнике, до этого невнятно бубнившем. Передавали очередное шоу, а что еще если не последние решения Отцов? Шоу, конечно. Это была, не крупная игра, а просто одна из дешевых ежедневных приманок под названием «Золотая Мельница». В нее брали только страдающих хроническими заболеваниями сердца, печени или легких, иногда для большего комического эффекта запуская заику. Каждую минуту, которую участник конкурса мог продержаться на мельнице (поддерживая при этом постоянный поток болтовни ведущего), он выигрывал один рё. Каждые две минуты ведущий задавал Призовой Вопрос (парень с шумами в сердце, которые тоже транслировали - фоном, находившийся на кругу в настоящий момент, отвечал какую-то чушь по медицине), который стоил пять рё. Если конкурсант, задыхаясь от головокружения, с сердцем, выделывающим акробатические номера в его груди, пропускал вопрос, пять рё высчитывалось из его выигрыша, а колесо раскручивалось быстрее. — Мы справимся, милый. Непременно. Справимся. Правда. Я… — Что — ты? — Он, наконец, посмотрел на нее – косо, исподлобья. — Шарлатан? Нет, Мицу, ему нужен настоящий врач. Никаких доморощенных акушерок с грязью под ногтями и запахом перегара. Ему нужны нормальные лекарства. И одеяло. Витамины. Я позабочусь об этом. Он резко встал, чуть не перевернув каменный чурбак, заменявший нам табуретки, широким шагом пересек комнату и раздраженно сдернул с гвоздя свой старый, потрепанный, но всегда чистый и аккуратно залатанный плащ. — Нет! Нет, я… я этого не позволю. Ты не пойдешь… - Мама уже разве что в голос не рыдала. Она прижала кулачки ко рту, словно стараясь затолкать слова обратно. Или не выпустить новых – лишних. — А почему бы и нет? – Тэва-сан пожал плечами, путаясь в завязках плаща. – Им всегда нужно «мясо» для их прорывов на верх. И это не обязательно значит, что я погибну. В худшем случае ты получишь несколько рё как глава осиротевшей семьи. Так или иначе, у тебя будет достаточно денег, чтобы вылечить его. А я снова увижу солнце. Все не так плохо. Если мама когда-то и была привлекательной, то это время давно прошло. Она больше походила на старуху, как, впрочем, и все женщины старше двадцати лет. Может, только фигура и осталась. Но в последнее время она сильно похудела, стала костлявой. Но сейчас она выпрямилась, гордо вскинув подбородок и в рассеянном свете плошки показалась мне какой-то сказочной королевой… Величественной. — Ты думаешь, я приму их? Да пусть эти…– Она сказала такое слово, которое я от нее никогда не слышал и даже не подозревал, что она такие знает, - Отцы катятся со своими вонючими деньгами! Ты думаешь, я способна принять премию за жизнь моего мужа?! Ты так плохо знаешь меня? Он повернулся к ней, угрюмый и мрачный, несущий в себе что-то, сразу выделяющее его, что-то невидимое, но безошибочно определяемое. Он мне всегда казался очень не подходящим к нашему миру, чужеродным. Нет, он не был страшным, но угрожающим, опасным. Скорее, вызывающим неловкость. Но сейчас он был… грозным? Человек, доведенный до края. Человек, которому нечего терять, поэтому он уже ничего и не боится. Он кивком указал в мою сторону. — Ты хочешь, чтобы он умер у тебя на руках от простого гриппа, и мы были бы вынуждены отдать его тело в переработку, потому что у нас даже нет денег, что бы купить ему могилу? Тебе это больше нравится? Кажется, это было последним доводом. Пропала величественная королева. Ее лицо сморщилось, стало похожим на маску, изрезанную трещинами. По морщинам светлыми, отблескивающими в неверном свете, ручейками потекли слезы. — Тэва-сан, это именно то, чего они хотят, для таких, как мы, как ты… - Почти прошептала она. — Возможно, меня не примут, — сказал он, открывая дверь. — Возможно, я не обладаю тем, что им надо. — Если ты пойдешь, они убьют тебя. А я здесь буду ждать этого. Ты хочешь, чтобы я ждала, когда ко мне придут, принесут горсть монет и даже слова не скажут, как ты умер? — Ее было едва слышно сквозь судорожные всхлипы. — Я хочу, чтобы он жил. Может быть, ему повезет больше. Я действительно в это верю — Он попытался закрыть дверь, но мама бросилась вперед, мешала ему своим телом. — Тогда поцелуй меня, прежде чем ты уйдешь. Он поцеловал ее, что само по себе было потрясающим. Не смотря ни на что, при мне они ничего подобного себе не позволяли. Я слышал, что в конце коридора открылась дверь. Густой дразнящий запах солонины с капустой добрался даже до меня. Наверняка это была старая жирная тетка Кикусе. Дела у нее шли хорошо — она помогала в местном комитете, предоставлявшем скидку на наркотики, и почти безошибочно умела определять обладателей фальшивых справок. И ей всегда и до всего было дело. — Ты возьмешь деньги? — спросил Тэва-сан. — Не станешь делать глупости? — Возьму, — прошептала мама, уткнувшись лицом ему в грудь. — Ты знаешь, что возьму. Он неловко сжал ей плечи, потом быстро отвернулся и скрылся в уличном мраке. Мама стояла в распахнутых дверях, сотрясаясь от беззвучных рыданий, прижав обеими руками фартук к лицу. В одной руке у нее до сих пор был зажат градусник. Кикусе подкралась неслышно, словно материализовавшись из самой темноты, и потянула за фартук. — Дорогуша, — зашептала она. — Я достану пенициллин как только у вас появятся деньги… совсем дешево… отличного качества… — Убирайтесь! — закричала мама так, что эхо пошло гулять между каменных стен. Кикусе отпрянула, инстинктивно оскалив почерневшие гнилые зубы. — Я просто пытаюсь помочь, — пробормотала она, прижимая одну руку к необъятной груди, а другой хватаясь за притолоку. Радиоприемник продолжал орать и улюлюкать. Конкурсант «Золотой Мельницы» только что не ответил на Призовой Вопрос и одновременно получил инфаркт. Его выносили под радостные комментарии ведущего, а публика в невидимой аудитории аплодировала. Мама стояла, уставившись в одну точку, как не живая. — Мы еще посмотрим, — пробормотала Кикусе, ни к кому не обращаясь. — Мы еще посмотрим, госпожа Чистоплюйка.
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Сябуру Ясине
Отогакуре
NO
Мой проводник, который, абсолютно неожиданно для меня оказался девчонкой чуть старше меня, на вид вполне благополучной и сытенькой, решил идти даже не ночью, а уже под утро. Еще не рассвело, но в ночной, почти не проницаемой тьме, уже чувствовалось близкое солнце, копьями отражающееся в чистом, хрустком морозном воздухе. За все то время, что она вела маня, мы с ней обменялись ровно двумя фразами. «Куноичи?» - спросила она. «Генин» - ответила я. Все, весь остальной путь мы проделали молча, стараясь даже не пыхтеть. Я следовала за ней молча и послушно, аки примерный ребенок, здраво рассудив, что Толстяк вряд ли мне подсунет лажу, а, значит, стоит слушать профессионала. Хотя и слушать, собственно, было нечего. Все прошло обыденно и настолько спокойно, что аж зубы сводило. Она провела меня в какие то совсем дальние закоулки Садов (интересно, я одна наивно полагала, что в Верхний город ночью ни из Нижнего, ни из порта пробраться не возможно?), где мы и нырнули в лаз, напоминающий крысиную нору. Судя по всему, лазом пользовались исключительно дети и карлики – настолько он был узким. У меня немедленно развился острый приступ клаустрофобии, но пришлось его немедленно свернуть, так как ползли мы на карачках часа два – не меньше. Ладони я стерла в кровь, не смотря на крепкие кожаные перчатки с обрезанными пальцами. Мелкие камешки, корни растений и катышки смёрзшейся земли, которые я поначалу даже не замечала, через полчаса стали досаждать, через час стали серьезной проблемой, а к концу нашего путешествия, целиком проделанного на «четырех костях» - стали истиной проблемой. Не лучше пришлось и коленям. От возвращения назад меня удерживало только то, что обратную дорогу надо было бы проделать задницей вперед, что вдвое удлиняло путь, а развернуться не было ни малейшей возможности. Ползти вперед было, все-таки, короче. Ну, мы и ползли, изображая собой юри-мечту законченного извращенца, так как помимо всего, я еще и постоянно тыкалась носом в зад моей проводнице – темно же. Путешествие закончилось очень неожиданно: отупев от темноты, боли в ладонях и коленях, и, чего уж греха таить, усталости, я не сразу сообразила, что под руками у меня больше ничего нет – и просто провалилась куда-то. Летела я не долго – даже не успела мысленно мявкнуть: «Мама!» - и приземлилась с жестяным грохотом, весьма чувствительно приложившись всем правым боком. - Тише ты, корова! – Нежно шепнула моя спутница и столь же нежно впечатала мне носок сапога под ребра. От немедленной и кровавой расправы ее спасло не моя врожденная доброта и человеколюбие, а то, что я не сразу смогла заставить распрямиться затекшие, стонущие и ноющие конечности. Мы находились в каком то стальном коробе – вентиляционной шахте, что ли? Пол был изрезан прорезями, как жалюзи – я заглянула и не увидела ничего. То есть совсем – только какое-то сероватое марево и не понятные статичные тени, но проводницу увиденное, удовлетворило – она хмыкнула, вполне довольная то ли собой, то ли жизнью. - Пошли, - буркнула она, - И постарайся поменьше изображать из себя слониху. До пола метра четыре – ноги не переломай. - Да пошла ты. – Послушно отозвалась я. Девица даже не удосужилась оглянуться, с приглушенным скрежетом отодвинула в сторону люк, и молча канула в серый полумрак. Н-да, добродушию ее характера мне стоит только поучиться. Я спустила в дыру сначала ноги, скользнула сама, повиснув на пальцах, которые немедленно взорвались болью о такого пренебрежительного отношения к себе и мягко соскочила вниз. Все бы получилось весьма изящно, если бы непосредственно сразу после приземления, меня не дернули за плечо, сбивая с ног и заталкивая в щель между какими-то трубами. - Какого синегами!.. – Попыталась возмутиться я, о мне тут же зажали рот не слишком стерильной ладонью: - Заткнись, дура! И только тут я сообразила, что мне не только не комфортно, но еще и, собственно, мокро. Потому что идет дождь. Самый настоящий, пусть и не сильный. Недоумевая, откуда глубоко под землей взяться атмосферным явлениям, я подняла голову вверх, разглядывая потолок. Он был, мягко говоря, далеко от нас – метров десять, никак не меньше – и весь зарос толи плесенью, толи лишайником , с моего места не разобрать. Длинные, мохнатые пряди его свешивались вниз, чуть колеблясь под ветром, которого я не чувствовала, неприятно напоминая живые щупальца. А еще эти самые щупальца светились мягким рассеянным серым светом с легким оттенком зеленого. В общем, мало аппетитное зрелище. Но света от мха хватало, что бы осветить даже это гигантское помещение. Ниже плетей тянулась целая паутина таких же труб-коробов, в которой мы только что побывали. Все они были густо покрыты водяным конденсатом (а некоторые даже инеем). Собственно, этот самый конденсат и был причиной дождя, который меня так поразил. Мы же сидели между стальных бочек-колб, которые выглядели такими ржавыми и древними, что в них не то что пальцами тыкать – смотреть страшно было, того и гляди разваляться. На всякий случай, я отодвинулась от грязной стенки в редких оставшихся струпьях вылинявшей краски, за которой что-то угрожающе булькало. Далеко от нас, приглушенно, что то мерно ботало, словно гигант лупил молотом. В общем, окружающий пейзаж радости жизни никак не прибавлял. - Станция охлаждения. – Ни с того, ни с сего решила пояснить моя проводница. – Фильтры. Вентиляция. Дерьмо. – Вполне логично добавила она. - Охрана? – Поинтересовалась я что бы хоть что-то сказать. Надо же поддержать разговор? Из вежливости? - Какая нахер охрана? – Девица дернула плечом. – Самоубийц тут нет, и про мутантов с жабрами я еще не слышала. Тут территория Котов – улиток собирают. Засекут: лучше сама себе шею сверни, что бы ни мучиться. Всю эту галиматью она произнесла настолько равнодушно-обыденным тоном, что становилось сразу как то кристально ясно, что это дружеский совет, а не «украшательство» речи ради красного словца. Я понятия не имела, кто такие Коты и каких улиток они собирают, но поняла, что я их уже не люблю. А моя проводница сразу стала гораздо разговорчивее, как только мы сюда пробрались. Видимо, для нее Ад – дом родной. - Ладно, пойдем. Фиг ли тут сидеть? Яйца все равно не высидим. Надо было тебя другим путем вести, да ваши в последнее время такой шухер устроили… - Пробормотала она себе под нос и вдруг повернулась ко мне, - Я доведу тебя до площади, а там сама. Если нас кто-то остановит: не разевай хлебало и не геройствуй, если хочешь папу с мамой увидеть. Руки в ноги – и деру. Ясно? - Может, я сама решу? – Как можно милее улыбнулась я. Ненавижу, когда мной пытаются распоряжаться. Просто органически этого не перевариваю. Сразу становлюсь буйной. - Как знаешь. Твоя шкура. – Вполне равнодушно отреагировала девица и, не предупреждая, сразу взяла с места в карьер, поскакав куда-то в сероватый полумрак, петляя между бочками. Помянув всех ее родственников до седьмого колена включительно и решив, что все они, как один, были жуткими сексуальными извращенцами, я помчалась вслед за ней. Я не знаю, сколько мы петляли по этим гигантским пещерам, путаясь в паутине труб и каких то агрегатов, то несясь сломя голову, то начиная скакать из стороны в сторону, как спятившие кролики, то замирая в щелях – и все это подчиняясь неведомым для меня, видимым только моей спутнице, знакам – у меня родилось устойчивое ощущение того, что я Алиса, попавшая в зазеркалье. В конце концов, мы очутились перед какой-то вполне человеческой дверью, а за не оказалась… Наверное, это была улица. Довольно широкий коридор, вырубленный в толще скалы, на невысоком (метра три) потолке – все тот же мох, только теперь плети его спускались почти до самого пола и жутко воняли тухлой рыбой. На противоположной от нас стене – довольно искусно намалеванная флюрилисцентными красками реклама: «Кури и колись — улетишь ввысь. Артель «Сон наяву». Рай почти за даром» и изображение полуголой девицы с блаженно-идиотской улыбкой. За рекламой – ряд дверей, видимо ведущие в дома (окон тут не было, да и зачем бы?). Еще левее – тоже плакат, изображающий благостного дядечку, держащего на руках упитанного младенца. «Вступай в артели, плати налоги – будь гражданином. Этот градусник оплачен Советом Отцов». Градусник прилагался – здоровенный уличный термометр, показывающий «+10». Это было похоже на правду – в коридоре и впрямь было не жарко. Видимо, это была самая подходящая температура, что бы улететь в энную степень. Крыса лениво и неторопливо, не обращая ни малейшего внимания на нас, перешла от стены к стене, семеня по потрескавшемуся полу, не слишком заинтересовано понюхала кучку подсыхающих человеческих экскрементов и канула в полумраке, скрывшись под древним заржавленным скелетом телеги на сгнивших осях. Мусор с улиц здесь, видимо, не убирали, а давали ему мирно сгнить естественным образом. Впрочем, что такое сортир тут тоже не подозревали и особо не стеснялись, прячась в укромных местах, судя по следам человеческой жизнедеятельности. Воняло тут просто невообразимо. Я бы, наверное, задохнулась, если бы под потолком не открылся вдруг клапан и из него не вырвался ураганный поток ледяного воздух, продувая весь коридор. Я прижалась к стене, ловя ртом холодный, но пахнущий затхлостью, а не человеком, кислород. Вихрь пронесся, и заслонка с раздирающим уши скрежетом, закрылась. Улица по-прежнему была призрачна, тиха и безмолвна. - Дерьмо, - Пробормотала под нос себе моя спутница, - Какое же дерьмо. Каждый раз, когда возвращаюсь – понимаю: какое же это дерьмо! Я комментировать не стала. А что тут скажешь? Эпитет самый точный. Да что там: единственно возможный. - Пойдем. Мы шли быстро, проводница задала такой темп, что времени оглядываться по сторонам особенно не было, впрочем, как и задумываться. Мы прошли несколько улиц, то и дело сворачивая в какие то загаженные переулки, но вокруг становилось все чище, только воздух стал отчетливо отдавать серными испарениями и больше не было спасительных вихрей продуваемой вентиляции. Откуда то нам на перерез вывернуло четверо парней, одетых в одинаковые серые «безрукавки». Наверное они считали, что это круто, но меня явно не впечатлило: слишком отчетливо даже в неверном свете я видела серую кожу и недоразвитые, изъеденные хроническим недоеданием и рахитом мышцы. Кто-то бросил в нашу сторону камень. Моя спутница легко увернулась и, уцепив меня за полу плаща, утянула в какой-то боковой коридор, не вступая с парнями в дебаты. Преследовать нас не пожелали. Два раза нас обгоняли люди, тащащие за собой что-то типа паланкина на колесах. Пустых. Но девица останавливать их не стала и я не рыпалась – она лучше знает, что делать. Впрочем, у возниц были абсолютно пустые глаза, как у ослов, которые бродят по кругу, вертя мельничный жернов. Видимо, с клиентурой тут было не густо, и они давно отчаялись отыскать пассажиров. Людей вообще было не много. Двери домов, закрытые так плотно, что, казалось, за ними никто никогда и не жил, плакаты, призывающие к гражданской ответственности, вступлению в артели у уплате налогов. Кое-где – ржавые проволочные заборы, отгораживаю пустыри. На заборах – пожелтевшие бумажки, сообщающие, что «Право торговать в точке торговли – 1 рё. Право покупать – 3 рё», похабщина, нацарапанная мелом на асфальте. Горы мусора, валяющиеся на тротуарах и в канавах. Граффити, неровно разбегающиеся по крошащимся серым стенам: «КОЗЕЛ НЕ ДАЙ СЕБЯ КИНУТЬ, СЛЫШЬ. ВСЕ ДЕРЬМО ЛЬЕТСЯ СВЕРХУ. БОЛТАЙ НА ФЕНЕ ШИРЯЙ ПО ВЕНЕ. ОММИ ТОЛКАЕТ ТРАВКУ. САЮКИ – ШЛЮХА. СИД. НАВЕРХУ ЖИЗНИ НЕТ – ВСЕ ФУФЛО». Старые фонари, оставшиеся, наверное, со времен, когда тут были действующие шахты, разбитые камнями и кусками асфальта. - А почему за то, что покупать, надо заплатить больше? - Спросила я просто что бы что-то спросить. Слишком уж тишина, в которой гулко отдавались наши шаги, действовала на нервы. Проводница пожала плечами. - У кого есть деньги – тот заплатит. Жрать-то хочется. А тому, у кого их нет, на рынках делать нечего, а то еще сопрут. На одну охрану разориться можно. - А где все люди? Девица усмехнулась: - Это Ад, детка, и он освещается ночью. Днем тут только пустынное серое молчание, где нет движения — лишь дерьмо, крысы и жирные белые личинки, копошащиеся в мусоре. Лишь смрадный запах разложения славного года 18 Новой Эры. Кабели, питающие радиостанцию, упрятаны глубоко – не дотянешься, да и никто кроме идиотов и революционеров не захочет посягнуть на него. Радио — это пища для грез, за хлеб жизни. Героин идет за два рё доза, «Хрустальный сон» — одно рё таблетка, а радио окрутит тебя бесплатно. Далеко отсюда, на другой стороне Канала, машина грез работает двадцать четыре часа в сутки… но она работает на рё, а они есть только у тех, кто работает. Еще тысяч триста вроде как живых душ имеются и плодятся все новые, почти все безработные, живут к югу от Канала, тут. Смотри. Она круто развернула меня, тыча во что-то пальцем. Сначала я подумала, что это просто здоровенное окно, настолько я привыкла к этому зрелищу, знакомому с детства: белоснежный, кажется, искрящийся шпиль Резиденции райкаге и башни поменьше: Академии, Здание Совета, иглы едва угадываемые высотных домов. И над всем этим огромное, пылающее в прозрачном хрустале неба, нестерпимо алое заходящее солнце. Только спустя пару мгновений я сообразила, что это просто гигантский телевизионный экран, установленный прямо на стене дома. Картинка сменилась, но она по-прежнему демонстрировала Верхний город. Появилась «бегущая строка»: «Живи честно. Работай. Всего 3000 рё – и ты там. Спроси у Совета Отцов, как заработать. Советы мы даем бесплатно. Вступай в Артель». - Видишь? – Голос девицы просто таки источал яд. – Всего три «штуки» - и ты в раю. Всего то. - Но три тысячи и для нас приличные деньги… - Честно говоря, я растерялась. - Ты действительно идиотка. Да ни у кого таких денег тут сроду не было. Это такая морковка перед носом у осла. Заплати денежки и райкаге тебя простит, и будешь ты жить в раю. А, пока ты их не заработал, ты будешь делать то, что мы скажем. Или живи тут. Где только дерьмо, радио и крысы! – Она почти задыхалась от ярости, сжимая и разжимая кулаки. Помолчала, успокаиваясь и добавила уже почти ровно. – Впрочем, ниже еще хуже. Там даже крыс нет. Сожрали. - Кимико, радость моя! – Раздалось с боку от нас, из переулка. Моя проводница вздрогнула. Точнее, ее тряхнуло, словно в нее оголенный провод ткнули и прошипела сквозь зубы яростно, почти с ненавистью: - Беги! - Сейчас, только шнурки доглажу. – Огрызнулась я, разглядывая приближающуюся группу. Их было человек двенадцать, семеро вполне подрощенных парней и штук пять мальчишек, почти детей. Впереди вышагивал вполне симпатичный парниша с длинными, грязными волосами серого, почти мышиного цвета, перехваченными на лбу кожаным ремешком. Смазливую рожу не портил даже уродливый, как будто леской перевитый шрам, идущий от уголка губ до левого уха. А, может, мне это только так казалось, потому что у него были удивительно яркие, только чуть вылинявшие, синие глаза? По обеим сторонам от него шествовали два мордоворота у которых на лбу разве что клейма не имелось «телохранитель». В руках у них покачивалось что-то вроде боло на длинных веревках, концы которых были в несколько раз обернуты вокруг талии. Грузиками боло служили каменные, весьма искусно вырезанные черепушки крыс. Оружие я заценила мгновенно: от такого не сразу убежишь. А вообще, группа товарищей мне не понравилась сразу. Слишком она была многочисленной. Слишком радостно они ухмылялись. Слишком от них воняло. Хотя уже само по себе странно, что я еще способна была чувствовать запахи в этом мире дивных ароматов. - Кимико, сердце мое, я что тебе сказал? Что будет, если мы еще раз с тобой встретимся? – Протянул сероволосый, лукаво усмехаясь, чуть прищурив глаза. - Ты порежешь меня на куски. – Покорно ответила моя проводница. Так покорно, что моя отвисшая челюсть чуть не зацепила асфальт. Кажется, я уставилась на нее как деревенская дурочка при виде унитаза. Было такое впечатление, что девицу подменили: была одна, а потом – р-раз! – и уже другая. Ну не та, и все. Та, что стояла сейчас рядом со мной, больше всего напоминала разом сдувшийся мяч. Словно она уже знала, что будет дальше и заранее со всем смирилась, даже и не думая сопротивляться. Только страх остался еще от живого, наделенного эмоциями человека. - Неужели ты надеялась, душа моя, что я прощу того, кто меня кинул только потому, что у нас с тобой когда то были весьма романтичные отношения? – Сероволосый ни на грамм не потерял своего задорного лукавства. – Скажи мне, цветок моего сердца, ты такая смелая или просто дура? - Дура, - Так же покорно согласилась девица. И вдруг вся вскинулась, заговорила лихорадочно, точно в бреду, прижимая сжатые кулаки к груди, - Послушай! Я нарисую тебе все лазы. Клянусь! Все! И еще: эта девка – близкая родственница помощника райкаге, Ворона. Вам за нее кучу бабла отвалят! Что ты хочешь, что бы я сделала? Я все, все сделаю, все расскажу! Только убей быстро, прошу!.. Парень чуть приподнял руку, останавливая ее. - Мне твои лазы ни к чему – я наверх не собираюсь. А за подарок – спасибо. Будем считать его прощальным. Но, прости, я ничего сделать не могу. Не хочешь же ты, что бы пошли слухи, будто я своего слова не держу? Прости еще раз, любовь моя, но я обещал тебя им. – Он кивнул на радостно ощерившихся, как крысята, мальчишек. - Н-н-ет… - Просипела проводница, будто не веря, хватаясь за стену. Тут мне подумалось, что, наверное, пора действовать. Только вот подумалось слишком поздно. Последнее, что я увидела, прежде чем меня накрыла темнота – это летящие мне прямо в глаза крысиные морды.
Что надо делать с человеком, что бы он так кричал? Не знаю, моя фантазия отказывалась представлять это. Хотя моя проводница вот уже вечность не кричала: только скулила, хрипло, протяжно, на одной ноте – наверное, на большее у нее просто не осталось сил. Иногда она замолкала и я напряженно, вытянувшись в струну, вслушивалась не только слухом – всей кожей: умерла? Наконец то умерла? Но проходило время – и раздавался новый скулеж: стон замученного до последней грани существа, мечтающего только об одном: что бы этот мир, целиком, без остатка, до последней молекулы наполненный болью – перестал быть. Но у палачей фантазии было явно больше чем у меня. Вдруг протяжный стон взрывался диким, не человеческим визгом, доказывая, что у боли нет предела, она способна взбираться все на новые вершины и самая высокая из них – там, впереди! А потом снова длинный, протяжный, бесконечный стон. И тишина. И снова горячая, сводящая с ума надежда: умерла? Наконец то? Несколько минут оглушающей тишины – и вновь вой. И все это тянулось бесконечно. Кажется – вечность. Очнулась я от похотливого, грубого мужского гогота, но ее я не слышала. И это бесило, но не слишком пугало. Я сделала все, что положено человеку в такой ситуации: побегала по своей комнатушке - клетке, поколотилась в дверь, которая даже не дрогнула под моим напором, поорала. Даже пару раз башкой об стену долбанулась. Первый раз было еще ничего – в запале я просто ничего не почувствовала, а вот второй раз было уже больно. И колотиться я прекратила, как то очень быстро успокоившись. Под черепной коробкой крутилась только одна мысль: «Раз я не там, среди веселящихся мужиков – значит, они ей поверили. И мне ничего не грозит: за порченный товар дадут меньше, да и неприятностей не оберешься. Значит: мне ничего не грозит». А потом грубые мужские голоса пропали, появились визгливые веселящиеся – детские. И тут начался АД! Кимико начала кричать. Боги мои, я не только не слышала никогда таких криков – я в дурном сне представить их не могла! Это вообще было за гранью восприятия! И во мне осталось только одно: дикий, звериный ужас. Ужас животного, попавшего в ловушку. Вот тогда я по настоящему начала колотиться в дверь, не чувствуя боли от ударов. Может быть, я даже ломала собственное тело – не знаю. Я не хотела мчаться ей на помощь – нет. Я хотела сбежать, исчезнуть из этого кошмара. Что бы меня тут не было. Что бы ни слышать никогда ее воя, не слышать голоса, которые сменили истерическую веселость на деловитую сосредоточенность, прорываемую порой неврастеничным восторгом. А потом и это прошло, навалилась каменно-ватная, подавляющая усталость. Я сползла по стене, подвывая сквозь судорожно стиснутые зубы, обхватив саму себя руками. Мне хотелось только одного – не быть здесь. Наверное, я потеряла сознание опять. Хотя, скорее всего, просто – уснула. Как не позорно осознавать, что ты можешь уснуть при ТАКОМ! Так или иначе, но я вновь была на крыше Академии и холодный, морозный ветер трепал мои волосы, превращая кожу на лице в замершую ледяную маску, делая губы не послушными, не гнущимися, как промерзший картон. Но я все равно говорила, упорно преодолевая ветер – себя – говорила самое важное. Нужное. И синие глаза были больше неба. И обжигающе горячая ладонь, от которой оттаивало все тело, каждая клеточка, и в самую последнюю очередь – сердце. Замершее сердце, вздрагивающее удивленно, забывшее, что оно – живое. И я знала, что все это – только начало. Что будут еще и руки – сладкая мука, заставляющая сходить с ума, затягивающие в теплую, пушисто-меховую бездну. Будут губы, одеревенелые от ветра, но обжигающее, как раскаленное клеймо. И будут слова, лихорадочный шепот, признание, молитва, исповедь, запутавшаяся в моих собственных волосах. И будет тот самый миг Вечности, ослепительного Откровения, когда я, упершись ладонями в его плечи, чувствуя его руки у себя на талии, чуть откинусь назад, что бы видеть не только его глаза – сосущую вселенную – всего его. И что бы он мог видеть меня. И скажу короткую фразу. Ту самую, которая откроет волшебным ключом перед нами двери Бесконечности. Потому что это будет только короткий миг из тысячи тысяч мгновений, которые у нас еще только ждут. Просто он будет первым. Начало для всех остальных. Он повторится на закате, когда тихие волны подобострастно лижут прибрежный камень. Он повторится тогда, когда я победоносно прыгну на него, закопав в снежный сугроб. Он будет в фонтане речных брызг. И в искрах ночного костра. И в солнечных лучах, пробившихся сквозь густую древесную листву. В вечернем тумане на мосту над чужой рекой. В опадающих лепестках сакуры. В чашке утреннего кофе. В книге, закрытой в самом интересном месте – лишь бы быть с ним. Я это просто знала. А потом я открыла глаза и увидела, как угол грубо побеленной стены, у самого пола, набряк вишневым и на нем проступили тошнотворные, темные капли. И потек густой, почти темный ручей, воняющий раскаленной медью – побежал туда, где пол шел под уклон. И пришла дикая мысль о том, что по всем законам перспективы кровь не должна течь к противоположной стене – она должна течь в угол. Тогда меня вырвало первый раз. А потом я просто сидела, тихонько подвывая от ужаса, судорожно икая, обхватив себя руками и надеясь, что очередная тишина продлиться вечно. И она перестанет кричать. Что надо сделать с человеком, что бы он так кричал? Я не увидела, как он вошел, не почувствовала, ни услышала. Просто в какой-то миг увидела передо мной того, сероволосого. Он сидел на корточках и протягивал плоскую жестяную тарелку с чем то съестным. - Поешь. Тебе еще пригодятся силы. Я не хотела, но невольно бросила взгляд на тарелку – и меня опять вывернуло наизнанку. Хотя, казалось бы – уже нечем. О, диво! Он не отвернулся брезгливо, не скривился, не отстранился – даже поддержал, пережидая, пока пройдут спазмы. И предусмотрительно убрал тарелку себе за спину. - Не переживай ты так. Мы не звери, на самом то деле. Это просто способ выжить. Если они не научаться быть сильнейшими с младенчества, то передохнут. – Он достал из кармана какую-то тряпку, заботливо вытирая мне лицо. – Вы не лезьте сюда – и все будет хорошо. У вас свои законы, у нас – свои. Все пройдет, ты вернешься к себе и забудешь, как сон. И не бойся нас, нам ваш мир не нужен. Он нам чужой, как и наш – для вас… Он еще говорил что-то успокаивающим, ласковым тоном, каким взрослый унимает страхи ребенка, гладя меня по голове, но я уже не слышала. «Просто способ выжить»? «Не звери»? Что за способ выживания такой, года детей приучают пытать беспомощного? Приучают получать от этого удовольствие? Чему они должны научиться из такой практики? Вседозволенности силы? Я смотрела на него: такого заботливого, такого сочувствующего, такого человечного… и не видела. Мой страх уже перелился за границы сознания, оставив после себя только тошнотворную пустоту. Он снова протянул руку – то ли погладить, то ли поправить волосы, но руки я тоже не видела – паучья мохнатая лапа, покрытая жесткими, черными волосками – ядовитыми стрекалами. И тут я взвыла, как будто это меня пытали. С места, без толчка, прыгнула на него, сшибая с ног, одновременно, руками, рывком, сворачивая ему голову и рвя зубами грязную шею. Вампиры не прокусывают вены – это миф. Слишком грязно, слишком не эстетично – у нас нет клыков, точнее есть, но обычные, человеческие. Аристократы носят при себе лезвие, скрытое в ювелирном украшение: в кольце, браслете. Но сейчас я рвала зубами его шею, как взбесившаяся сука: кожу, мышцы, вены. Я не наказывала, не карала – это был только мой страх. Я не чувствовала, как глотала его кровь, не чувствовала вкуса: только сила, энергия, вдруг, толчком, взрывом переполнившая меня, грозящая разорвать сосуды. Я с трудом воспринимала реальность: люди, крики, топот… Кто-то схватил меня за волосы, едва не срывая скальп, кто-то ломал пальцы, стараясь оттащить меня от сероволосого – я ничего не соображала от ужаса. И, кажется, снова взвыла. Что было дальше – я помню очень плохо. Только чьи-то глаза, переполненные ужасом – словно я в зеркало заглянула. И песчаный вихрь вокруг меня: ураган песка, мокрого от крови, чакра, рвущаяся из меня потоком, бьющая хлыстом и чей-то тоненький, пронзительный крик, как у зайца, пойманного в силок. Кажется, я бежала куда-то. Помню только, как люди шарахались от меня. Потом какой-то коридор и мужик с длинной, клочковатой, словно ее драли, бородой. Он опасливо приближался, выставив перед собой руки, ладонями ко мне. Он все повторял и повторял, как заведенный:«Спокойно, девочка, спокойно. Я только хочу помочь…» И мы снова бежали, только уже вместе. Окончательно я пришла в себя в полной темноте. И страх, которого, казалось, у меня не осталось совсем, снова залил чернотой мозг. Я вскинула руки, словно защищаясь от кого-то, и ударилась о камень. Боль в сломанных пальцах обожгла так, словно я сунула руки в расплавленный металл. Я не заорала только потому, что горло перехватило. Но боль заставила панику немного отступить, освободить кусочек разума. Ровно на столько, что бы я сообразила достать из сумки химический факел. Плохо было то, что они лежали в сумке у меня под спиной, а я никак не могла сообразить, что надо сделать, что бы перевернуться. Плохо и то, что руки никак не желали слушаться меня, взрываясь вспышками все новой боли, доводя почти до потери сознания. Но, в конце концов, я справилась. Сорвала колпачок зубами, зубами же перекусила капсюль, держа фонарь обеими руками, которые больше походили на трясущиеся, беспомощные клешни. Я лежала в какой-то щели, вроде того прохода, по которому мы ползли с Кимико, только тут вокруг был камень: влажный, холодный. Передо мной была стена, а за головой – темная, узкая кишка лаза. Я вполне могла и перевернуться, и даже на четвереньки встать… Вот только сил не было. Совсем. Я просто свернулась вокруг горящего призрачным, зеленоватым светом фонаря, прижимая к груди искалеченные кисти. - Кен… - Я не звала, знала, что не услышит. Лимит чудес я исчерпала сама, там, на крыше, когда отказалась от него, даже не решившись попытаться. Я не плакала – на это тоже не было сил.
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Рон Мастерс
Отогакуре
NO
Можно сказать мне повезло, приличных трактиров, в порту почти и не было, не больше 5, а так как самой близкой из них оказалась у Толстяка, то с нее я и начал. Он уже как будто ждал меня, правда и удивился, что к нему пожаловал сын каге. Он почти ничем себя не выдал, только глаза чуть-чуть блеснули при упоминании Ясине. Конечно, шанс что я просто принимаю желательное за действительное, был велик, но энергетический клинок у горла неплохой способ убеждать. Он только сказал, что видел кого-то похожего на Ясинэ договаривающуюся, с проводником из подземелья. И даже знает друзей этого проводника, которые могут указать каким ходом они могли бы пойти, да еще и все обсалютно бесплатно, какими люди становятся сговорчивыми, стоит только найти к ним подход. Я лишь послал отцу сообщение, что отправляюсь за Ясинэ в Подземелье, но не думаю, что кавалерия прибудет быстро.
Ходов было всего 3 и кажется, я выбрал не очень удачно. Мало того, что это напоминало не тропу, чью-то нору, так в конце он еще и обвалился и я резко ухнул вниз, упав на гору каких-то отходов. Я ничего не знал о Подземелье и никогда не спускался сюда, как оказалось не зря. Это место было худшим из того, что можно себе представить. Какие-то червеобразные отростки наверху шевелились, как будто встревоженные моим присутствием. Мне даже показалось, что они тянулись ко мне. Дышать было почти невозможно, интересно какая религия, запретила мне взять маску с дыхательным аппаратом, или хотя бы попросить толстяка найти и мне проводника, но нет, у тебя всегда так Рос, сначала делаешь, а потом начинаешь думать, надо это прекращать. Ладно, минус один, не знаю, что тут хотела найти Ясинэ, но я надеюсь, что около входа, где она зашла, можно было бы найти какие-то следы, других идей не было, так как местные помогать мне не спешили. Стоило об этом подумать, как куча подо мной зашевелилась, и что-то схватило меня за ногу, Благодаря рефлексам, которые не подводят, мне удалось пнуть это что-то по показавшейся голове. Послышалось недовольное шипение, и куча начала шевелиться в нескольких местах. Этих существ было штук шесть, они больше всего напоминали обезьян, только абсолютно лысых и кривых, как будто их тела несколько раз ломали. Они что-то говорили, а потом все вместе бросились на меня, я спрыгнул на землю и их прыжок не достиг цели, несколько кунаев прорядили ряды нападающих, но бил я по ногам или рукам не нанося смертельных ран, да и уродцам этого хватало, повизгивая они убирались в кучу. Наконец остался только один, он взвизгнул то ли от боли то ли от страха, но ринулся вперед, я подпустил его поближе, а затем плавным поворотом оказался за его спиной и, схватив за голову, ударил его лицом об землю, существо заскулило, наверху мигнули криссталы и я увидел что передо мной был… человек. Или то, что когда-то было человеком. Не найдя более хорошей идеи, я поднял его за шкирку и встряхнул. -Ты умеешь говорить? Человек медленно задрожал, но кивнул, я даже не мог понять какого он пола, потому что все… кхм видимые половые признаки у него отсутствовали. -Я ищу девушку рыжие волосы до плеч, зеленые глаза, онам с поверхности не отсюда понимаешь? Да уж очень точное описание, но вряд ли это создание знало кто такая Ясинэ. -Госсподину нужна девушка… Сквиг принесет, да у Сквига есть сестра, он принесет ее и господин может забрать ее только отпусти Сквига. Меня передернуло, кажется, я немного слишком сильно сжал горло создания, так как оно заверещало сильнее. -Мне нужно знать, проходил ли по этому тоннелю кто-то еще до меня? Сквиг замотал головой ми лапами, всеми силами стараясь показать, что никого тут не было. -Нет господин вы один честно, заброшен туннель давно, наша территория. Прокляв про себя трактирщика и обещая себе бросить его этим тварям лично, я поспешил вперед, к следующему ходу. Что это за место такое, постоянная реклама наркотиков и Отцов, громогласное радио, которое как будто пытается загипнотизировать тебя. А люди… я видел еще кучки людей, женщины дрались за дохлую крысу, дети забивали какого-то мелкого зверя камнями и палками, боже как они смеялись. Этот смех до сих пор стоит у меня в ушах. Многие как будто хотели напасть на меня, но увидев кунаи, которые я специально вытащил, и повесил на поясе, останавливались. Дышать становилось все тяжелее тут было что-то в воздухе, это отравляло меня, легкие горели огнем, жители оглядывались на меня все чаще, нельзя, нельзя показать слабину, подумают, что я слаб, разорвут как того зверька, нельзя. Я приближался ко второму выходу, когда услышал многочисленные шаги. Я прижался к стенке, молясь всем богам, чтобы люди за углом меня не услышали, это место как будто высасывало все силы, я был не в том состоянии, чтобы драться сейчас. -Рассредоточьтесь, она не могла убежать далеко, прочешите местность, босс с нас шкуры спустит, если девчонка уйдет. Я прерывисто дышал, почему то я знал, что только моя Ясинэ, могла поднять такой шум, но где, где она сама? -Кен. Я не слышал этого, не слышал, как она называла мое имя, я просто, знал это, чувствовал, что она зовет меня, а может я обманывал себя и все же слышал ее, почти на грани слышимости. Неважно, я ринулся туда, где как мне показалось, мелькнул свет. И я нашел ее в какой-то расщелине зжавшуюся в комочек вокруг слабо светящегося фонаря. Слабую сломленную всю в крови и грязи, она даже не плакала, просто прижимала к себе сломанные руки. Господи как же это было больно было видеть ее такой, почти нестерпимо, я думал что чертово сердце просто разорвется, это даже не холод, нет это тысячи игл вонзившихся одновременно. А потом пришла ярость, никогда и ни к кому я еще не испытывал такой ненависти, спалить их спалить всех к чертям дотла, всех этих недолюдей, всех кто хоть пальцем до нее дотронулся. Всех кто смотрел, всех кто не помог, но сейчас не время. Я достал ее из этой расщелины, по-моему она была в каком-то полу бреду. Поклявшись себе, что я в ноги упаду отцу, но выучу энергетическое лечение, я собрал свои немногочисленные знания по медицине и призвал и попытался вылечить ее руки. -Сейчас будет немного больно, только потерпи Ясинэ прошу тебя. Я кажется, шептал это, да она все равно и не слышала, даже не вскрикнула, когда кости начали выправляться, у нее как будто совсем не было сил. Я обнял ее и баюкал как маленького ребенка, прижимая к себе, кажется, шептал что-то на ухо, она понемногу приходила в себя, именно тогда я услышал голоса приближающихся людей, черт похоже это за нами, надо выбираться отсюда. Я кое-как усадил Ясине на спину, придерживая ее одной рукой, и пополз вверх по туннелю. Передвигаться на корточках я не мог, туннель был слишком узок, так что приходилось ползти, причем не на животе, а чуть-чуть приподнявшись на локте, чтобы пол не касался ее болевших рук. Несколько раз она почти соскальзывала, но я придерживал ее, повторяя как заведенный. -Мы выберемся отсюда, только держись. И она держалась, находила откуда-то силы и держалась, держалась за меня. Не было уже ни каких сил, я не чувствовал своего локтя, точнее не так, я его не ощущал нормально, он как будто стал одним большим комом боли. Но я полз и полз, потому что там у меня на спине, за меня держалась девушка, которая вдруг стала значить так много, я не мог подвести ее ни за что. Свет, боже как приятно видеть свет, даже если он и слепит глаза. Мы выползли из-под какого-то камня и я кое как доползя до дерева, спустил снял Ясинэ со спины. Мы явно были не в том состоянии, чтобы ползти еще куда-то. От локтя осталось какое-то кровавое месиво, ничего, это ничего, главное она со мной, она в порядке. Кое как повернувшись на спину и облокотившись об дерево, я обнял ее как мог и укрыл нас обоих своей курткой. Она была так близко, я ощущал ее тепло, чувствовал дыхание, слышал биение сердца. Наши взгляды встретились, и я убрал челку с ее лица, нежно и осторожно проведя ладонью по щеке, она не отстранилась. Кажется, она хотела что-то сказать или я хотел, но вместо этого… Не было фьйверков или романтичной музыки я никуда не полетел, но вместо этого, это эйфория, как будто мягкое тепло распространилось по всему телу, убирая все, убирая боль страх усталость, оставляя только счастье, какое-то чистое незамутненное счастье, тепло что согревает сердце и душу и одновременно жар, что разгоняет кровь, пожар, я еще никогда не чувствовал такого огня и это было так хорошо. И при этом я как будто слышал, что говорит ее сердце, ее душа. Вот он тот самый миг, миг единения когда ты понимаешь что ты нашел ее, ту кого так долго искал и понимаешь, ты не одинок. Снежинки все падали и падали, помощь наверное уже спешила к нам, но нам было все равно мы были вместе, обнимали друг друга и наконец-то поцеловались истинный поцелуй тот самый вздох души, момент, который я никогда не забуду. Как хорошо. Спасибо любимая. Рон Мастерс Ранг: Генин Ото Скорость: Жизни: Запас Чакры: Сила и Стойкость: Бонус: Уникальная техника: Кошелек: 850 рё Доступные стихии: Миссии: D-0,C-0,B-0,A-0,S-0. Экипировка: (пока что пусто) Оружие:Сюрикены-10;Кунаи-10;Взр.Свит.- 1 Бои: Победы- Поражения-
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
NO
NO
NO
(Ноихара Ичиру)
- Рысь! Рысь, ау! Ты вообще живая? – Кирью потряс меня за плечи, а я только и смогла, что ткнуть дрожащим пальцем через его плечо и что-то невнятно промычать. Он покорно обернулся, прищурился, медленно сглотнул, я видела, как напрягаются мышцы его горла, стекает по артерии капелька скользкого ледяного пота, волосы на затылке дыбом встают. – Ты видишь то же, что и я? – просипел он срывающимся голосом, больно сжал мои плечи до побелевших костяшек, тяжело выдохнул через нос. Я не смогла ему ответить ничего внятного, только крепко сжала ворот его рубашки, так как ноги меня просто не держали, я готова была вот-вот рухнуть навзничь, желательно – с потерей сознания. На эти сутки с меня было достаточно. А ведь все так безобидно начиналось… Дыру в катакомбы мы нашли в садах, как раз перед зачисткой Зверя – она пустила нас и спустя час взорвала лаз, за что я была ей благодарна. Ну а дальше коридоры, подземные ходы, укрепленные балками и изредка железом, кованные рельсы, хоть «транспорта» мы так и не видели, заваленные ходы, братские могилы, мелкие странные существа – я только одёргивала юбку и потуже затягивала ворот куртки, нагло отобранной у парня. Впрочем, он особо и не жаловался – только сверялся с картами в наруче, что-то просчитывал, показывал дорогу. В общем… заблудились мы… Все бы ничего, за нами погнались обитатели пещер, увидев в наших загорелых лицах повод для кровавого месива и танцев с бубном (по крайней мере, странные звуки еще долго раздавались позади нас), а потом все стихло. Я услышала как шамкала какая-то старуха в туннеле «хозяин будет доволен новыми жертвами…». А потом на нас свалилось нечто. Шестилапое, восьмиглазое, похожее на червяка после игр Кимико и Митсуко – они раньше прилепляли на смолу к бедному созданию палочки и травинки – получались лапки. Вот только те червячки умещались на ладошке и не плевались ядом! У меня дрожали ноги от продолжительного бега, да и я просто растерялось, когда громадное чудовище рухнуло прямо передо мной и плюнуло мне в ноги. Спасать меня пришлось Кире, он дернул меня за шкирку, забросил на плечо, особо не переживая за сохранность моих костей. Кроме его спины я ничего и не видела, только внезапная вспышка больно резанула по глазам, отчего к вискам потекли слезы, с грохотом прямо передо мной обвалился туннель, прибив шестилапых зверюшек. Кирью опустил меня на землю, привалился к стене, сжал плечо рукой. А я стояла перед ним, даже не зная, чем помочь – у меня не было ни аптечки, ни папиных настоек и каких-то противоядий, все, как назло, осталось в сумочке в туалете академии, я напрочь позабыла о ней. Черт и еще раз черт! (Должна же хоть когда-нибудь в своей жизни сказать что-нибудь не из лексикона хорошей девочки! Ну или хотя бы подумать…). Раны его не были опасными, да и ранами особо не были – стесана, почти что выжжена кожа на руках, обнажая сочившееся кровью подпекшееся до белого мясо, алые подтеки у ребер, выбитое из сустава плечо. Он вылечил себя сам. Боже, я впервые видела, чтобы обычный человек не из рода кошачьих мог так легко лечить собственные травмы! Это невозможно! И ведь не было даже свечения голубого, как у господина Алекса, только тихий треск, шорох одежды. Я подала ему руку, помогая подняться, а потом… точнее вот теперь… я… Боже… - Тогда это не токсикоз… - прохрипел Кирью, отпуская меня. Я пальцем настойчиво ткнула в воздух, многозначительно промычала. - Не знаю я… - он оглянулся, но сзади только дрожали камни, и судорожно дергалась лапка одного из существ. А впереди… кажется, смотрело на нас сизое облако… и чего-то ждало… Интересно, чем питаются облака? - Моя очередь быть смелой, - прохрипела я срывающимся на писк голосом, крепко взяла парня за руку, осторожно шагнула. Еще раз. И еще. Облако шелохнулось, проплыло чуть вперед, казалось, задумалось. - Может, я? – Кирью снял с моих плеч куртку, заметив легкую испарину на лбу. – Ты, все-таки, девушка. - Привык заботиться? – я фыркнула, сглотнула, сжала и разжала пальцы. - Да. У меня сестра вечно строит из себя сильную, а в душе слишком слабая, на ногах едва стоит, - немного грустно протянул он, несколько машинально погладив меня по плечам, очень трепетно, нежно, боясь, что я обернусь и заору на него. Я кивнула, аккуратно убрала его руку, вытерла лицо рукой, отдышалась, силясь угомонить сердце. Папина девочка… я ведь папина девочка… Куноичи! Как мама! - Идем! – рявкнула я, шагнув вперед. Облако подплыло ко мне на расстояние вытянутой руки, Кирью встал рядом, придержал меня. – Можно в гости? – тихо-тихо просипела я, чувствуя, как жирным червяком крадется по моей спине пот, мерзко извиваясь и оставляя за собой противную дорожку ледяной слизи. Облако как-то подозрительно дернулось, потянулось ко мне, коснулось туманной дымкой висков. - Ичиру! – за пояс он дернул меня, задвинул за спину, защищая. - Нет, все хорошо, - замотала я головой. – Можно либо мне, либо тебе. И только на несколько часов. Если ушедший не вернется за это время, облако насытится оставшимся здесь. - Ты прости конечно за такую необразованность, но что это облако ест? – язвительно поинтересовался парень, выпуская меня. - Душу, - я пожала плечами. – Идешь? Я подожду. - Размечталась! Я себе не прощу, если какой-то голодный туманчик из-за меня полакомится тобой. Да и, Рысь… сердце послушай. Ты же кошка, у вас интуиция как шестое чувство, - он легонько толкнул меня в спину. - Я… я не знаю, Кирью... я… - я едва успела зажмуриться, крепко зажать рот и нос ладонью, прежде чем оказалась почти внутри облака. Но нет – оно отпрянуло, стало стелиться у моих ног, будто ведя по коридору. - Я подожду, - он махнул мне рукой, сел на камень у обвала, прислонился спиной к стене туннеля, закрыл глаза. Хищный туман тут же разделился, маленьким облачком навис над ним, оставшись сторожить возможное угощение. Пятки стало неприятно покалывать, я пискнула и покорно пошла дальше, облако не хотело ждать, пока я насмотрюсь на парня, да и время было ограничено. Облачко вело меня по белоснежному мосту, не давая времени остановиться и осмотреться – под ногами тишиной кричала бездна, каждые шорох разрастался в ней и будто исчезал в никуда. Туман настойчиво толкнул меня в спину, отчего я едва не споткнулась, испуганно дернулась, посмотрела наверх; раскрыв рот, шагнула назад, в объятья облака. Передо мной стражами стояли два громадных ослепительных ангела, вооруженных мечами – поистине прекрасные, почти живые статуи. Крылья, отведенные за спину, вели за ними ослепительный коридор. Облако последний раз подтолкнуло меня к ним, заставив пройти между ангелами и поплыло обратно. Знать бы еще, куда я попала. Отдернув юбку, я побежала по коридору из ослепительных перьев, боясь, что обратно я не успею… вот жило это чувство у меня внутри, терзало и мучило, заставляя торопиться в неизвестность. Я споткнулась о внезапно подвернувшуюся под ноги черную плиту, в полете обняла высокую колонну, больно оцарапав щеку колючими мертвыми растениями, обвивавшими тут и статуи и колонны. - Заблудилась, рысенок? – услышала я голос над самым ухом. Он казался мне знакомым, те же мурчащие животные нотки, легких хрип, тяжелое, но оттого еще более трепетное дыхание, мягкий ласковый шепот. Семпай?.. Но откуда? Я медленно повернулась, охнула и сползла по колонне, теряя сознание. Божественно прекрасные голубые глаза словно печатью застыли в моей памяти.
***
- Очнулась? – услышала я все тот же пьянящий голос, обернулась, села на полу, провела рукой по черной плите, ровно состыковывающейся с такой же белой. - Ты кто? – просипела я, в горле пересохло. - О, мне многое предстоит рассказать тебе, моя маленькая Юми… много… моя маленькая рысь, - он провел по моей щеке рукой, поднял мою голову за подбородок, поднес к моим губам фляжку. – Пей, Юми, это просто вода? - тонкие, будто по камню высеченные губы дрогнули в усмешке, золотые кудри разлетелись по его плечам, стоило ему мотнуть головой, голубые глаза прищурились слегка лукаво. - Я Ичиру, а не Юми, - отхлебнув немного, ответила я. Он встал, подошел к каменному гробу, стоящему чуть поодаль, рассмеялся. - Нет… ты – моя маленькая Юми, - он протянул мне руку, поманил пальцем. Пошатываясь, я побрела к нему, голова гудела так, будто там рой пчел поселился, ноги я, похоже, отсидела, жутко покалывало голень и ступню. - Смотри, узнаешь? – с усмешкой он кивнул на крышку гроба – статую ангела. - Алекс-сан, - просипела я, закрывая от ужаса себе рот ладонью. Нечаянно уловила знакомый запах, принюхалась, так сильно пахло господином Яте и тетушкой Карё… и Зверем. Но запах был старый, словно с десяток лет прошло, как они были здесь. Яте, Юдзи, Карё, Алекс… но откуда?! Или нет… я снова глянула на статую, прищурилась, с облегчением выдохнула – не райкаге. Странно, кроме Росов я больше не знала крылатых – а тут… - Что это за место? – чуть слышно просипела я, зная, что мужчина меня услышит. Песочные круглые уши дернулись, золотая грива шевельнулась, стоило ему повернуть ко мне голову, животный оскал мелькнул на губах. - Мне так много чего есть тебе рассказать, моя маленькая Юми… Так много, моя хорошая девочка, - Лев погладил меня по волосам, придвинул к себе и крепко обнял. – Так много, мое дитя… так много, прекрасный рысенок.
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
NO
NO
NO
(Ноихара Ичиру) - Вы мне лжете, - зашипела я, чувствуя, как буквально шевелятся волосы на моей голове. Тугая резинка лопнула, рассыпав тяжелый хвост мне на лицо, плечи, больно оцарапал спину серебряный крест, вплетенный в волосы. – Я не верю ни единому слову! – я оскалилась, угрожающе рыкнула, выпуская когти. - А зря. Создатель не станет лгать лучшей из своих девочек. И последней из выживших, - он ухмыльнулся, качнул колбочку в пальцах, задумался. - У меня есть мама и папа! Нет никакого создателя какой-то девочки! Вы сумасшедший! – я наотмашь ударила по столу, стряхнув пузырьки с разноцветными жидкостями. Тут же стало дурно… Разлившиеся по полу яды смешались, стали плавить пол и съедать ножку стола, подкосив его. А запах… Сильно тошнило, кружилась голова, рой пчелок решил вернуться и обустроить мои мозги под новый улей. - Юми! – он только посмотрел мне в глаза, но мне этого хватило. Не знаю, что я увидела в них… Не знаю. Черная-лиловая энергия языками пламени окутала его, лизнула меня, насытив ужасом и страхом, оцарапала душу тоской и злобой. – Вот же неуклюжая! – фыркнула он, поддержав меня за талию. – Дурочка совсем… - легко поднял и отнес на ледяную кушетку, пропитанную вековой сыростью и пылью. Противно. Но я провалилась в сон, все еще задыхаясь от мерзкого запаха, мельком заметив склонившегося надо мной мужчину в белой медицинской маске, с собранными в хвост золотыми кудрями. Опять. Я какая-то неудачница. Туго затянулись веревки на ребрах, больно ударились костяшками связанные по лодыжкам ноги, тупой болью, провожая мое сознание, отозвались плечи.
(Сабанто Рефукими) Юми-Юми… Ты все та же маленькая глупая девочка. Дурочка неуклюжая. Я аккуратно вытащил иглу шприца из нежного плеча Рыси, промокнул ранку скорее по привычке – та сама затянулась почти мгновенно. - Вот, теперь тебе станет легче, - чуть слышно прошептал я, касаясь пальцами щеки побледневшей девушки, шикнул, снял перчатки, но коснуться нежной кожи еще раз не посмел. Зато эта вакцина работает, правда хватит ее только на один бой, потом организм оборотня приобретет иммунитет. Я нечаянно подарил тебе шанс, маленькая Юми. Судьба. - И долго вы на меня еще смотреть будете? – девушка оскалилась, кое-как привстала и даже облокотилась о стену, связанные по запястьям руки мешали двигаться. - Нет, я просто задумался, - я тут же отпрянул, усмехнулся. Нравится… Нравится! Ты потрясающая… - И что вы со мной делать будете? – она кое-как села, когтями отдернула юбку, забилась в угол кушетки, едва не повалив плечиком решетчатую ширму. И правда неуклюжая. Мило. Я спокойно пожал плечами, осторожно, стараясь не задеть волосы, заклеил Рыси рот черной лентой, так было спокойнее. - Поговорить хочу, а ты меня боишься, - сел на хлипкую кушетку рядом, подложил под спину недавно купленную подушку. Девушка что-то замычала, зыркнула, ясно выражая, что готова банально придушить меня голыми руками за такое обращение. – Просто не хочу слышать твоего «Не верю!», ты мешаешь бередить воспоминания, - поморщился я, закрывая глаза. – Юми-Юми… В ответ раздалось печальное «м-м-м», девушка покачала головой, села удобнее, поняв, что никуда ей не деться. Я ведь не маньяк… - М-м? – она толкнула меня в бок коленом, поторопив с речью. - Чего мычишь? Думаю я. - М-м… Пф, - она наклонила голову, скрыв глаза челкой, притянула поближе колени. - Просто я умирал дважды. - М-м? М, - она посмотрела на меня. Удивительная заинтересованность. - Веришь, раньше я был поистине гением, создавал полукровок, работал с генным материалом, участвовал в громадном проекте, как один из долгожителей. У меня ушло семь жизней, полных, а не прерванных в бою, моей восьмой жизни уже больше шестидесяти, хорошо, что оборотни не стареют. Но одним единственным чудом всей моей деятельности была маленькая кошечка, выжившая после многочисленных опытов. - М? Я улыбнулся кончиками губ. - Да, ты, Юми. Однажды мне привели пятерых девочек и одну грудную малышку. Все – смеси с оборотнями, полукровки. Самую маленькую я поместил в контейнер, совершенно не собираясь жалеть дитя, мне нужны были результаты. Кстати, - я указал рукой на треснувший блок в углу, на стенках которого еще светилась потусторонним светом лиловая жижа. – Это ее колыбель. Пятерых детей, лет семи, я тоже оставил жить в таких колбах, изредка проверяя, как они развиваются. Двое скончались той же ночью. Видишь ли, колбу мы заполняли лилово-черной чакрой чистокровных оборотней – моя вполне годилась, смешанной с чистой кровью да и кучей веществ, я не смогу тебе это объяснить, - я мотнул головой, будто прося девушку забыть, что я сказал. – Условия малышки были те же, с той же дозой энергии и крови, пусть это и просто обязано было убить ее – мне было плевать. Спустя неделю разложилась и сгнила в контейнерах еще одна. Спустя месяц, когда мы начали проводить опыты, рассыпалась пеплом четвертая. Признаться, самую маленькую я специально мучил, но у нее даже уши не осыпались, а кошачье сердце билось все увереннее. В конце концов я не выдержал – поставил девочек друг против друга и стал наблюдать, оставив им еду. Знаешь, они до этого совсем не ели. И… то самое, ненавистное дитя порвало глотку последнему экземпляру в два счета… а к еде не притронулось. О, я долго пытался повторить этот феномен, вернув малышку ее родителям, это было выгодно. Но я не смог повторить это. Позже до меня дошло – в контейнере была кровь первой валькирии, так как генного материала на нее было мало – как раз на маленькую колбу. Я добыл еще. Я ставил опыты на своих детях, я заставлял их биться друг с другом за кусок мяса, но они гибли все. На моих руках. Маленькое ненавистное дитя осталось феноменом. Когда все данные вскрылись – Таликс уничтожил лабораторию, я же скрылся в Кумо, тогда мне было это выгодно. А позже бежал в море. Каким-то ветром занесло меня на остров Полумесяца – именно с него и был весь мой генный материал. Но он был пуст. Пепелище… трупная пыль и сладкий аромат смерти. - М-м-а? – она смотрела на меня, затаив дыхание, слушала жадно, впитывая каждое слово. - Да, ты зовешь мою первую Юми мамой, - я кивнул. – Тогда я и захотел вернуть мою красавицу, сильнейшую из полукровок. А она оказалась действительно моим творением, ведь это я вырастил ее такой. Я! - М. М-м, - она покачала головой. - Юми сделала то, чего я так делал – создала сама из себя таких же маленьких кошек. Великолепно… Не правда ли, она чудо? Что породила, то и схоронит… - я закрыл глаза, блаженно растянув губы в улыбке. - М-м. Пф. Хм, - рысь ткнулась лбом в мое плечо, еще раз промычала. - Хорошо, только не кричи, - я аккуратно поддел когтем край липкой ленты, осторожно снял ее, позволив девушке говорить. - Мама не создавала нас! Мы разные. У нас папа есть, - она насупилась. - Нет, Юми. Все вы – одна и та же кошка. Моя кошка. Твой отец – копия моей Юми, стало быть – и вы тоже. А она и впрямь удивительна, нарушила все законы бытия. Есть всего четыре Юми, но не больше. - Врете, это невозможно, - девушка покачала головой. - Да ну? Посмотри, как кровь смешалась… Ты, Зеро, Хайме, Химари – моя первая Юми. Сейрен, Шизука – вторая Юми. Канаме, Митсуко, Кимико – третья. Кира, Ки… - я не успел договорить. Старый заброшенный подъемник, оплетенный старыми растениями, ржавый от двадцатилетней крови, остановился, послушно впустил в мою лабораторию… гостей. - Зеро! – заверещала моя Юми, - связанная бросившись с кушетки, я едва успел ее за волосы остановить, а то пропахала бы плитку носом. – Зеро! Зеро! – не унималась она, даже не обратив внимание, что я на руку намотал ее хвост, перехватив саму Рысь за ворот майки. – Кирью! Щелкнул болт арбалета, натянулась до предела тетива, белоснежное оружие в руках одного из парней смотрело мне в лоб. - Может, отпустишь ее? – он фыркнул, подбородком указал на мою Юми, которую я уже вернул на место, крепко прижал к себе за плечи. Я фыркнул в ответ, указал за жертву в его руках. Мы так и замерли. Я не мог уступить в принципе, а он боялся отпустить своего спутника. - Не с ним я, веришь? – надсадно просипел «заложник» парня, все еще опасливо поглядывая на кинжал у своего горла. - Я никому здесь не верю! Тебе в особенности – ты чужак! – ирбис зашипел на него, но оружие убрал. Интересно, а откуда они взялись в этом лифте? - Тоже мне рыцари. Но… как? – я, право, был поражен. - Я засчитаю это как последнее желание перед смертью, - ирбис заклокотал, отступил на шаг, позволив своей жертве дышать спокойно. У его ног покорно стелилось облако, ластилось к нему, окутывая пятнистый хвост, будто играясь, и… казалось… мурлыкало. Великолепно… Рысь больно укусила меня за руку, когтями распорола веревки и на дрожащих ногах добежала к парням, рухнула в объятья безоружного, что-то провыла, силясь устоять. - Тц! – ирбис рыкнул, закрыл собой растерянную парочку. Я расхохотался. - Браво, дети. Идите, откуда пришли, все равно еще найду… И туманчик заберите… До новых встреч, Юми… - я галантно поклонился детишкам и растворился в языках черно-лилового пламени.
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
NO
NO
NO
(Ноихара Зеро)
Я зарычал, но поделать ничего не мог, только опустил «Кровавую Розу», позволив ей повиснуть на цепи, обернулся. - Зеро, откуда ты здесь? – Рысь прижималась к Кирью, силясь устоять на ногах, пристально смотрела мне в глаза. - Ши, - выдохнул я, расстёгивая ворот пиджака, горло давило, невыносимо жгла печать у ключицы. Ичиру кивнула, кое-как отлипла от парня, жутко покраснев, глянула в пол, на облако, ткнула в него пальцем. То опасливо муркнуло и спряталось за моими ногами. Я махнул рукой и поспешил к столу с колбами, мне было интересно, что здесь мог делать тот мужчина с львиной гривой и песочными ушами. Но никаких следов. Только колбы, запах которых меня не интересовал совершенно – в ядах я не разбирался, рецепты, совершенно не заинтересовавшие меня. - Он сказал, что есть четыре Юми, - тихо проскулила Рысь, осторожно касаясь моего плеча. Я кивнул, мне было интересно. - Ты, я и мама с папой – его первый экземпляр, - девушка рукой указала на разбитую колбу мне чуть выше колена в углу. – Семпай и его дочки – вторая Юми, а близняшки – третья. - Четвертая? – бросил я через плечо, разглядывая в искусственном свете какие-то записи. - Кира, - Ичиру пожала плечами. – И еще кто-то, он не договорил, - прошептала она себе под нос. Я фыркнул, подбородком указал на Кирью. - Кира - его сестра родная. Стало быть, они – четвертая Юми, - пожал плечами, отбросил бумаги, облачко настойчиво лизало мне руки и урчало. - Шутишь? Он же не кот! – воскликнула девушка, широко распахнув глаза. Я демонстративно принюхался и пожал плечами, чудо-зверь в ногах интересовал меня куда больше отцовских похождений. - Ты ведь не кот? – рысь умоляюще посмотрела Кирью в глаза, приблизилась и боязливо ткнулась носом ему в шею, как достала, встав на цыпочки. - Кот. Был, - едва слышно буркнул он в ворот собственной рубашки, отвернулся. – Кстати, у нас миссия, - рыкнул он уже мне, сжал руки в кулаки. - Мальчик, - стала вторить ему сестренка, прижимая руки к груди. - Что мальчик? – я просунул руку в облако, услышал недовольный писк, нахмурился. Кто-нибудь встречал живое облако? Нет, разумное живое облако? Вот и я о том же. - Потерялся в катакомбах, слуги уже ноги сбили, разыскивая его. Да и мальчик из золотой семейки, - Кирью пожал плечами, подошел ко мне. - Ничего, гора – не мир, найдем, - я кивнул, щелкнул пальцами над облаком, забавляла меня реакция туманчика. Оно тут же вытянулось, лизнуло пальцы, заурчало. Как собачка, ей-богу. – А ну… фас! Мальчика мне найди! – скомандовал я в шутку. Облако опустилось, уркнуло. – Ребенок сверху, человеческий, - шутя пояснил я, поднимаясь. - Зеро, ты же знаешь, где мы? – не унималась Рысь, топтавшаяся в заросшем странными растениями коридоре. Я покачал головой, меня самого это интересовало. Да что скрывать, меня очень волновало, где я вообще оказался! Ши сказала, что покажет фокус, а очутился я в темнющем коридоре, хоть глаз выколи, хоть шею о камни сверни да хребет переломай. Выбрался, поминая шутницу ею же самой. И увидел вот этого кадра – сидел себе спокойненько на камушке, облачко фиолетовое разглядывал. В ходе небольших выяснений что он тут забыл, выяснился и побег по коридорам, и зверюшки-шестилапки, и добровольный уход Ичиру за точно таким же облачком, что угрожающе разрасталось прямо у меня на глазах и уже висело над нами, щедро осыпая землю молниями. Мне пришлось держать себя в руках, чтобы не придушить парня к чертям. Да как он посмел бросить Рысь?! Она же слабая и беззащитная! Ногу подвернет и убьется! В порыве острого желание четвертовать сводного братца, я выстрелил «Розой» в воздух. Лиловая печать растворилась в облаке с оглушающим визгом, в глазах помутнело. Собственно, потом оно, урча и попискивая неслось как угорелое по коридорчикам над бездной, мимо статуй ангелов, по плитам, заставляя нас скакать как зайцев, потом через изображенного откуда не возмись Райкаге и вновь по коридорам. А потом гнилое сердце горы, удушающе пахнущее маминой кровью, треклятый лифт. Вот тогда я начал что-то подозревать… Меня злило, что я как мальчишка попался на удочку и взял с собой Кирью, мне следовало его застрелить еще в том туннеле, а не строить из себя благородного спасателя чужих никчемных жизней. Нет, что вы… я не испытывал в косвенному брату неприязни, просто мне он казался тряпкой, слишком женственным, слишком домашним. У меня создавалось впечатление, что аист что-то напутал с этой королевской двойней: Кира определенно должна была быть мужиком, а он – славной принцессой. Да и все казалось мне подозрительным – качался лифт, надрывно скрежетали цепи, дурно пахло какими-то химикатами, приглушенно раздавалось мычание Рыси откуда-то сверху. Кабы знал кто, чего я только не представил себе в отвратительные минуты поездочки, так и свихнуться недолго! Не удивительно, что я прямо в железном подъемнике не прикончил братца, его удача, что «Розу» доставать было неудобно. - Зеро! – сестра дернула меня за ремень, повернула к себе. - В лаборатории Льва, - я пожал плечами. - Да не это! – шикнула она, встала на цыпочки, и ладонями повернула мою голову, умоляя посмотреть куда-то в угол. – Облачко! – пискнула она. Я чертыхнулся, перекувыркнулся через стол, ибо времени обходить не было, спотыкаясь о валяющиеся баночки, ринулся за туманом, обиженно раздувавшимся в грозовую тучку. Стальная дверь, решетка, стекло и длинный коридор, освещенный тусклым зеленым светом, видно было, как плавают в полумраке пылинки, сонно вальсируя между изумрудными колбами, зловеще булькающими разномастными жидкостями. Сестра ахнула, благо, вовремя среагировал Кирью – поддержал ее и потряс за плечи. Хоть на что-то он действительно годился. - Сюда! – махнул я рукой, бросившись в лабиринт пустых стеклянных тюрем, зацепив взглядом розоватый бок радостно урчащего тумана. Тот уже нарезал круги возле бурой колбы, хранившей в своей жиже тело мальчишки. Я рыкнул через плечо, больше надеясь на сообразительность парня. И не ошибся, он тут же закрыл рыси глаза рукой, развернул к себе лицом, заставив рассматривать пустые стеклянные колыбели позади. Я поднял «Кровавую Розу», прицелился, у меня не было сомнений, что болт раскрошит стекло вмиг, печать сбоев не давала. - Стой, - шикнул Кирью, положив руку на стальную рукоять арбалета. – Убьешь. - А что ты предлагаешь? – рыкнул я, не опуская оружия. – И не убьет, я в него не целюсь. - Стекло. Ты изранишь его, - фыркнул в ответ он, убрал руку и подошел к колбе. – Молчи, не мешай, - бросил он через плечо, осторожно коснувшись пальцами стекла. Мальчишка распахнул пустые глаза. Даже я отшатнулся, а Кирью только покачал головой, о чем-то сосредоточенно думая. - Тц! – я выпустил «Розу» из рук, та повисла на цепи, чуть качнулась. Так прошло с четверть часа, я сидел на корточках и играл с облаком, Рысь смотрела под ноги. - Здесь, - Кирью легко пнул меня в голень, указал пальцем на стекло, по воздуху начертил крест. – Сюда. Касательным. Не промахнешься? - Обижаешь, - заклокотал я, поднимаясь. Замысел был мне не понятен, но я повиновался, точно, миллиметр в миллиметр стесал стальным болтом стекло именно там, где указал Кирью, опустил «Розу». – Так? Он кивнул, провел по срезу пальцем, то тут же дало трещину, еще одну. Уже через секунду крышка съехала и рассыпалась осколками, Кирью за шкирку вытащил парня из колбы, положил на пол. - Как? – прошептал я, кивая на ровный скол, ни капли жидкости не стекло на пол. - Сенсор я, - он пожал плечами, подхватил мальчишку, отряхнул его наряд, окантованный золотой тканью, фыркнул. – Идем. Мы ведь шиноби, нам следует доложить начальству, что мы тут не ерундой страдали, влипая в бредовые ситуации, а делом занимались. Я кивнул, протянул ему руку. - Что тебе? – он угрожающе оголил клыки, посмотрел мне в глаза, но руку протянул. - Признаю, брат, - я усмехнулся, пожал ему руку, кивнул на Рысь. – Забирай, я же вижу, как ты на нее смотришь. - Она не вещь! – он выдернул руку, рыкнул. – Но за признание благодарю. Выбрались мы через лабораторию к лифту, Кирью что-то стал переключать на ржавых кнопках, потом запустил нас в распахнувшиеся створки. Лязгнули натянувшиеся цепи, неожиданно лифт дернулся наверх, увозя нас к поверхности, конечная остановка внезапно стала еще выше, чем я предполагал. И снова треклятые коридоры, розовое облачко урчало и стелилось по земле, увлекая нас за собой все выше. Запахло вместо гнили травой и свежим воздухом, мы кинулись к выходу, словно только ради этого и жили. Кирью подсадил Рысь, отдал ей крепко спящего мальчишку, забрался следом. - Еще один лаз, нужно сообщить Пантере, - шикнул я, выбираясь следом. Облачко выползло, боязливо вжалось в мою ногу. – Да не бойся, это просто воздух, - выпалил я, махнув рукой. Что странно, я смирился с тем, что облако вполне живое. Туманчик отлип, поднялся, проплыл возле меня несколько кругов, мурча, ткнулся в щеку и растворился в лучах утреннего солнца. – Прощай…
Сюрикены-10;
Кунаи-10;
Взр.Свит.- 1 
Войти на сайт
