Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Рон Мастерс
Отогакуре
NO
Сябуру_Ясинэ И опять-таки, по хорошей традиции эту миссию я уже читал и не раз, но не грех и высказать еще раз свое мнение. Все люди по своему стараются заглушить боль. Кто-то уходит в себя и полностью замыкается, как будто возводит невидимые створки между собой и всем остальным миром. Другие - находят спасение в злости и ненависти или переключаются на какую то цель, давая ей полностью увлечь себя. А Ясинэ постаралась просто забыться, наплевать на все и вся в том числе и на себя. это действительно печально, особенно учитывая, что этот способ может привести чуть ли не к самым худшим последствиям из всех. Занятно, что именно Малекит, который вроде бы хотел навредить так или иначе помог ей выбраться из этого, а может это и был его план, кто знает. Надеюсь только что Ясинэ сможет справиться с этой болью, в том числе и вызванной этим ведением. И мне жаль, действительно жаль, что Кен не пришел за ней, возможно тогда, не было бы всего этого. Но история не знает сослагательного наклонения. Что же до Яте, приятно увидеть, что все происходящее пока еще не до конца сломило его, и он сохраняет некий мужской задор, вон даже девушку себе новую нашел или она его нашла. Повезло ему, конечно, что он не нашел Подземелье, после таких веселых любовных похождений, но судьба так или иначе хранит Яте, даже если иногда кажется что это не так. Мне только интересно, как в нашем мире смогла вырасти столь невинная и наивная девушка, хотя наверное и такие люди должны быть. Остается только надеяться, что Курой не причинит ей настоящей боли. А миссия отличная, твои миссии мне действительно очень приятно и интересно читать, родная моя. Принято. Награда 2000 ре. Рон Мастерс Ранг: Генин Ото Скорость: Жизни: Запас Чакры: Сила и Стойкость: Бонус: Уникальная техника: Кошелек: 850 рё Доступные стихии: Миссии: D-0,C-0,B-0,A-0,S-0. Экипировка: (пока что пусто) Оружие:Сюрикены-10;Кунаи-10;Взр.Свит.- 1 Бои: Победы- Поражения-
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Рон Мастерс
Отогакуре
NO
Сябуру_Ясинэ Приятно видеть, что Ясинэ не забыла подарок Кена и решила спасти плюшевого мишку от забвения. Надеюсь она будет обходиться с ним ласково, когда он наконец вернется к ней. хотя вот вампиры похоже не оценили всей широты жеста этого поступка, равно как и важности полученного задания. Да еще и плохо отзываются о госпоже Ясинэ (лечить их надо встречами головы например со столом или кирпичной стеной.)Но есть Ши, и вот этот герой мне нравиться. Артистичный, немного пафосный, утонченный, гениальный манипулятор. На мой взгляд именно такие персонажи интереснее всего. Жаль только, что этот кукловод не учел характер Кена и еще одного манипулятора, который невидимой тенью скользит позади всей этой истории. И так план Ши, может сработать против того, кто его составил. Но возможно это откроет только новые возможности и кто знает, не будет ли он еще рад, что все обернулось именно так. Вот кого мне действительно жаль, так это Рэи. Оказаться пешкой в чужой игре, это действительно печальная судьба. Никто не будет щадить пешку, не свою не чужую. И при этом, она ведь ни в чем не виновата. Нииро только хотела помочь Хатико. Забавно то, что беспринципная (ну почти беспринципная) воровка, оказывается в этой истории чуть ли не лучше всех остальных героев. И вот теперь ей предстоит оказаться между молотом и наковальней. хорошо еще, что она сама это быстро сообразила, так что у нее еще есть шансы спастись. Кстати вот и еще один прокол в плане Ши, не учел он, видимо, ум воровки. Признаюсь честно меня очень задело за живое описание квартиры Кена и Ясинэ. Они ведь тогда действительно были счастливы, так зачем, зачем было это разрушать? Но вопрос остается без ответа, а квартира теперь будет постепенно умирать. Скоро из нее исчезнут даже тени Кена и Ясинэ и того счастья, которое было у них. Может быть когда-нибудь эту квартиру займут другие люди и она снова оживет, но это будет уже другая история. А пока, мне остается только надеяться, что Кен и Ясинэ все-таки снова найдут свое счастье. Ведь даже если они потеряли этот дом, это не так страшно. Дом там где сердце, а я знаю, что их сердца до сих пор вместе. Отличная миссия любимая, спасибо тебе за нее. Принято награда 2000 ре. Рон Мастерс Ранг: Генин Ото Скорость: Жизни: Запас Чакры: Сила и Стойкость: Бонус: Уникальная техника: Кошелек: 850 рё Доступные стихии: Миссии: D-0,C-0,B-0,A-0,S-0. Экипировка: (пока что пусто) Оружие:Сюрикены-10;Кунаи-10;Взр.Свит.- 1 Бои: Победы- Поражения-
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Рон Мастерс
Отогакуре
NO
Сябуру_Ясинэ Признаю, сцена на пляже меня действительно поразила. Не с только тем, что Кен уже тогда оказывается был с Ясинэ (героический парень, ладно не спорю это сцена мне дико понравилась, особенно как он ее на спинке носил, благо у меня самого есть некоторые подобные идеи), но сколько простой мирной жизнью. Эта сцена на пляже, еще одно доказательство того, что они были счастливы, да возможно старшее поколение, что Курой, что Ноихара, что Мастерс и Росс, проявили себя не самыми лучшими родителями, но все же они ими были и старались ради своих детей как могли. Конечно сами детишки, теперь уже когда выросли, часто обвиняют в своих бедах родителей, но ведь это не совсем верно, все это, все они сделали в основе своей сами, вот в чем самое страшное. Они сами сделали это со своей жизнью, сами разрушили ее, а так как их жизни были тесно переплетены с жизням их родных и друзей, то они сломали и жизни близких. Вот она была ошибка. Столько раз некоторые из них задаются вопросами где же мы ошиблись, так вот ошиблись они именно здесь. Ошиблись, когда позволили личным стремлениям и амбициям разрушить свою жизнь и жизни всех кто был рядом. А дальше, как будто вытащили то самое главное бревно, во всей плотине, в плотине появились дыры и она начала рушиться. Вот теперь пострадала еще Юдзи. А зачем? Что она получила с этого? Юдзи только хотела сделать все для Яте, но он никогда не оценит этого ее поступка, а произошел он вообще только из-за амбиций Кена, если честно, мне ее жаль. Она явно заслуживает лучшего. хорошо, что у нее хотя бы Шизука есть, ведь хуже всего - это быть одной. Ну, а Мисса меня продолжает удивлять, хотя скажу честно, мне просто дико нравится описания жизни, признаю у меня самого так не получается. И я все же думаю, что Эдо Мисса поняла не совсем правильно. Он только хотел сказать, что Яте ее не достоин, и Курой лишь разобьет ей сердце. Самое печальное, что такой исход совсем не исключен. Особенно учитывая, что Яте теперь стал для нее спасителем и героем, то есть девушка привязалась к нему настолько сильно, насколько это вообще возможно. Эту связь разорвать уже не получиться, безболезненно так точно. Остается только надеяться, что Курой проявит свои лучшие душевные качества. Мисса конечно наивная и не самый умный человек во вселенной. Но все же она открытая и "светлая" что ли, так что я был бы рад, если бы у нее все было хорошо. А миссия отличная, спасибо тебе любимая моя. Ты меня действительно порадовала и естественно читал я ее не один раз. Принято 2000 ре, надеюсь, что скоро ты меня порадуешь продолжением. Рон Мастерс Ранг: Генин Ото Скорость: Жизни: Запас Чакры: Сила и Стойкость: Бонус: Уникальная техника: Кошелек: 850 рё Доступные стихии: Миссии: D-0,C-0,B-0,A-0,S-0. Экипировка: (пока что пусто) Оружие:Сюрикены-10;Кунаи-10;Взр.Свит.- 1 Бои: Победы- Поражения-
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Сябуру Ясине
Отогакуре
NO
1 г. Н. В. Шайику Сиё, 23 года.
Пролог. Конец.
Где-то вверху, над головой в васильково-прозрачном майском небе над Кумо что-то встревоженно прокричала одинокая птица: то ли галка, то ли ворона. И опять над площадью повисла тяжелая, плотная, как вата, тишина. Словно тут, под палящим полуденным солнцем не собрались тысячи людей, стоявшие так плотно друг к другу, что нельзя было даже руки поднять, что бы почесать нос. Молчали все, даже дети, сидящие на плечах у родителей, словно и они понимали, что сейчас происходит нечто такое, от чего зависят и их жизни. Такая же абсолютная тишина окутывала и прилегающие к Центральной площади улицы, тоже буквально забитые народом. Впрочем, люди были по всюду: на ажурных оградах особняков, кольцом окружавшие площадь, во дворах этих самых особняков, на их крышах. Люди Нижнего города и Порта смешались с воинами из охраны феодалов, с прислугой, мастеровыми и лавочниками. Сейчас тут не было различий – все ждали, ждали того, что с ними будет дальше. Не видно было только феодалов и аристократов. Видимо, не рискнули сунуться в толпу, знали, что взвинченные, измученные ожиданием люди могут их порвать на сувениры. Как только разнеслась весть о том, что шиноби Аме догнали отступающую армию даймё и вынудили ее принять бой, народ хлынул со всех концов Кумо ко дворцу, просто сметя охрану на воротах Верхнего Города. Говорили, что кое-где началась резня, которая так же быстро закончилась. Солдаты понимали, что людей не остановить и теперь с такой же тревогой ждали: что же будет дальше. Трибунал? Или, может, их отдадут толпе во искуплении долгих лет вседозволенности? Или, может, ничего не измениться и все войдет в привычное русло? Сейчас они стояли плечом к плечу со своими возможными палачами и бывшими жертвами и, как все, не отрываясь смотрели на дворец дайме. Дышать было практически нечем, казалось, что толпа высасывает кислород из воздуха. Нестерпимо воняло потом и давно не мытыми телами. Какой-то беременной девушке стало плохо: ее просто передали по рукам, над головами – из давки невозможно было выбраться. Нестерпимо хотелось пить. Пыль оседала на лице, смешиваясь с потом, который, тут же высыхал под палящим солнцем, превращаясь в соленую маску. Все ждали. И вот, как будто по мановению чье-то руки, все, в едином порыве, качнулись вперед, по площади прокатился не то гул, не то ропот и опять толпа застыла, напоминая единый, оголенный нерв. Вроде, ничего не происходило. Но уже в следующий миг стеклянные двери, ведущие на балкон, распахнулись, выплевывая из темного нутра дворца людей. Впереди, облаченный в невыносимо сверкающие на солнце церемониальные одежды, шел глава Совета, господин Камиссори. За ним важно шествовали вся четверка Совета феодалов, такие же разряженные, словно куклы. И напоследок на балконе появилось еще четверо людей, отличавшиеся от феодалов так же разительно, как воробей отличается от Жар-птицы. Лиц их с площади было не разглядеть: только фигуры. Впереди шел высокий парень с длинными темными волосами, по левую руку от него – еще один, мне показалось, что он вовсе подросток – или просто его Боги ростом обделили? На плече недомерка сидел здоровенный черный ворон. Позади них шла девушка, в светлом, неприлично коротком кимоно, спокойно положив руку на загривок самого настоящего тигра. И последней, как-будто постоянно стараясь держаться в тени, была еже одна фигура: мрачная, долговязая, закутанная в плащ, не смотря на жару, с надвинутым на лицо капюшоном. На фоне их черной одежды белыми, молочными пятнами белели лица – сероватая бледность уроженцев страны Дождя. Только у девушки был нежный, золотистый загар, все равно отличавшейся от кирпичной смуглости жителей страны Молний. Но больше всего меня поразило их оружие. Точнее то, как они носили его. Нет, не так. Как они двигались. У темноволосого парня и девушки катаны висели у пояса, у «малыша» рукоять тенши выглядывала из-за плеча, у таинственной фигуры ножны приподнимали полу плаща у самого подола, непрозрачно намекая на размеры клинка. Так вот, на свое оружие они обращали внимания не больше, чем девушка на серьги: да, их походка, осанка отличались от обычной, но оружие было как будто продолжением их, такое же естественное, как рука или нога. Один раз взглянув на них, я уже не могла представить их без клинков. Я постаралась мысленно убрать оружие… и не смогла. Они сами были клинками. Я закрыла глаза, вслушиваясь в них. Мне казалось, что в такой толпе это будет не просто, но нет. Они словно были над площадью, над всеми людьми, горели четырьмя острыми росчерками. Серебристо-светлый прямой, без затей и прикрас меч, хорошо знающий себя и свою цену, словно впитывающий солнечный свет. Черный широкий клинок, как будто поглощающий падающий на него свет, зыбко туманный в своей форме: толи меч, толи крыло, толи морок: хищный, обманчивый. Еще одна катана-перевертыш: толи изящный, легкий, как раз по девичей руке, клинок, толи девушка, даже девочка. Грустно-меланхоличная с невесомыми, развивающимися по ветру волосами и… жаждущая крови, как вампир: жалящая, коварная, опасная. И последний: огромный, темный, как разрез из этого мира в бездну, набухший смертью в алых всполохах безумия. - Шиноби… - Прокатился по толпе то ли вздох, то ли стон, волной поднимаясь от подножья дворца, расходясь кругами, поднимаясь к пику где-то в переулках и возвращаясь назад дружным выдохом на одной ноте: - А-а-ах… Страх. Страх густел в воздухе вместе с усиливающимся запахом пота. Страх крестьянина, расставлявший зимой ловушки на глупых, молодых, оголодавших волков, подкладывающий им отраву, травящий собаками, при встрече на лесной тропинке с уверенными матерыми спокойными серыми хищниками, которые пришли мстить. И я пила этот страх, жадно, захлебываясь, словно человек, измученный жаждой, не в силах насытиться свежей водой, каждой клеткой тела впитывала их муть, их мелкие мыслишки о том: как бы спастись, как бы стать непричастным. И мне было хорошо. Глава Совета поднял руку, призывая к тишине, и тут же на площадь упала мертвая тишина: словно осужденный готовился услышать свой приговор. - Армия дайме пала, - Начал Камиссори, - Сам дайме позорно бежал в Страну Барсука. Совет долго совещался, решая, как нам поступить в данной ситуации и мы пришли к выводу… - Он как уличный зазывала сделал паузу, перед тем, как сказать самое главное, доводя слушателей до самого края терпения. А, может, просто обдумывал сказанное, зная, что после того, как будут произнесены последние – ключевые – слова, его уже никто не услышит, - … что Совет слагает с себя обязательства по управлению страной. Отныне Совет является только совещательным органом при… - И снова пауза. И, кажется, что вест мир застыл в немом, стеклянном ожидании, - … при каге. Институт шиноби в Кумо будет возрожден! – Последние слова он, растеряв всякую вальяжность, договаривал быстро, скороговоркой, словно яд отплевывал. И тут же площадь накрыл гул, взрывающийся фейерверками воплей и отдельными истеричными вскриками, сверлящими воздух истеричными взвизгами. Но на крышах особняков, окружающих площадь, уже появились фигуры в непривычных черных плащах-дождевиках. Воины с бледными лицами и презрительными глазами. Они пришли сюда, что бы остаться. И там, где они возникали, как будто из небытия, сразу образовывался круг пустоты. Люди предпочитали прыгать с крыш – благо, невысоко – чем стоять рядом с шиноби, как зайцы прыская в разные стороны от молнии, попавшей в дерево. Я только одного понять не могла: как Камиссори, сам бывший чунин, о чем знали очень не многие, мог так просчитаться? Неужели он действительно надеялся, что они просто выполнят задание и отвалят туда, откуда пришли? Потрясающая наивность. А четверка стояла, наблюдая сверху за паникой, царящей на площади. Нет, эти мстить не будут. Как жаль…
- Здравствуй, Тамиро-кун, - Привычно поприветствовала я его и так же привычно уселась на землю, опираясь спиной на надгробный камень. Я устала, очень устала. Не только за этот суматошный день. Просто моя собственная жизнь подходила к концу и от нее я смертельно устала. Вот именно – смертельно. Но оставалось совсем немного, и усталость была какой-то радостной, хрустально-прозрачной, как после тяжелого, но необходимого и, наконец-то, выполненного дела. Где-то в живой ограде кладбища стрекотали цикады, кастаньеты их голосов набирали обороты, усиливаясь, переходя от робкой пробы к уверенному ночному крещендо. Я сидела, наслаждаясь наступившей наконец-то прохладе, подбрасывая на ладони два золотых кольца, висевших у меня на цепочке, на шее. Над горизонтом зависла абсолютно круглая, неправдоподобно огромная, белая, изрытая черными провалами кратеров Луна, гася первые звезды в свете своего фонаря. Как символично: полнолуние. - Все произошло так, как ты мечтал… Они вернулись. – Прошептала я, обращаясь к Луне. – Я увидела это, как ты и хотел. А теперь я хочу к тебе. Я два года этого ждала… Я, извернувшись, сняла куртку, вешая ее на могильный камень, деловито закатала рукава рубахи, достала из-за голенища нож… - Ты действительно думаешь, что я просто таки мечтал о том дне, когда ты придешь на мою могилку и вскроешь себе вены? – Раздался такой знакомый, насмешливый, бархатно-ласкающий голос. Я помедлила – просто это слишком походило на бред. Слишком часто я умоляла Богов, что бы он пришел ко мне хотя бы во сне. Что бы еще хоть раз услышать его голос как будто наяву, увидеть его смеющиеся глаза, хоть в галлюцинации. Но ни разу, ни чего. И вдруг – я слышу его? Я подняла голову. Он и вправду был галлюцинацией, слепленной из лунного света: серебристо-прозрачный, с легким сиянием. Но это был он: с его поворотом головы, как будто он разглядывает тебя одним глазом, пренебрежительно. С его вечной складкой между бровями. С его беспомощной левой рукой, сунутой за полу полурастегнутой куртки, придававшей ему комичный вид мелкого диктатора. С его прищуренными глазами и морщинками у губ, которые, казалось, дрожат в еле сдерживаемой усмешке. С его упрямым подбородком и прядью, которую он то и дело заправляет за ухо. Он. Мой. Тамиро. Я потянулась к нему, приподнимаясь с земли, заторможенно, как в замедленной съемке, хотя мне хотелось броситься ему на шею. Но меня как будто обволокло упругим киселем. Он отступил назад. - Нет, Сиё-чан… Нельзя. - Тамиро… - Проскулила я. Ну как, как высказать вслух, как воплотить в слова эти два года? Как сказать, что… Он, в шаге от меня, присел на корточки, глядя своими серебристо-лунными, цвета шоколада при жизни, глазами прямо мне в глаза, завораживая, как змея. - Я все знаю, не надо ничего говорить. - Я так тебе и не сказала… - Слезы, который копились все эти проклятые Богами два года, казалось, сейчас меня взорвут. - Сказала. – Мягко поправил меня он. Еще мгновение – и он протянет руку, привычным, успокаивающим движением заправляя выбившуюся прядь моих волос. Но его рука лежала на колене. Он не пытался ко мне прикоснуться. - Но – поздно. Ты умер. - Главное, что я это знаю. И знал тогда. Ты любишь меня. Как была, так и осталась: глупой девочкой. – Как же я любила его улыбку! – Отпусти меня, Сиё-чан, прошу тебя. Не держи меня здесь. - А я? А как же я?! Я не могу без тебя! - Можешь. Ты уже довольно давно живешь без меня. Ты сильная, моя маленькая Ласка. Живи, прошу тебя. Ты помнишь: ты должна мне одно желание? Живи и будь счастлива. Вот увидишь: на месте нынешней Кумо вырастет совсем другой город. С высокими домами, какими ты и представить себе не можешь, сверкающими стеклами окон. Вместо дворца дайме будет выстроена тонкая, белоснежная башня Резиденции Каге. А на острове, посередине реки, в садах, возникнет школа искусств, где будут учить художников, певцов и поэтов. И быть шиноби станет престижно, станет даже две Академии, и там будут учиться дети тех клинков, что ты видела сегодня. Проще не станет, наверное, все даже усложнится. Но это – жизнь. Неужели ты не захочешь пройтись по тенистым аллеям Садов Кумо, которые из зарослей превратиться в прекрасный парк? И, однажды, ты приведешь внука к Золотым Воротам, рассказывая ему сказки о крылатых, эльфах и вампирах. - Но это все без тебя… - Я жив, пока ты меня помнишь. Поверь мне, сердце огромно и способно вместить не одну любовь. Закрой глаза. Я послушно опустила веки, чувствуя его пальцы в моих волосах, чувствуя его теплое дыхание, когда он короткими поцелуями, чуть касаясь губами моей кожи, покрывал мое лицо. - Ты мне должна желание, Ласка. Будь счастлива! Будь счастлива в этом новом мире, которого ты дождалась. – Шептал он мне на ухо, а я льнула щекой к его ладони. – Хватит воевать. Живи, любимая моя…
Я вытерла слезы предплечьем, глядя на черный, скрывающийся в тени надгробный камень. Луна освещала все вокруг, не позволяя мне только одного: прочесть высеченное имя. - Я не обещаю, что буду любить его так, как тебя. Но я обещаю, что покажу внуку Золотые ворота. И его будут звать Тамиро. Надеюсь, что так я выполню твое желание. Только у ворот я вспомнила, что так и оставила свою куртку висеть на надгробье. Там же остался и мой нож. Но возвращаться я не стала. Я должна была ему одно желание.
6 г. до Н.В. Шайику Сиё, 17 лет.
Глава 1. Кто это?
Ветка, чуть раскачивалась подо мной, угрожающе поскрипывая и я, придерживаясь за толстый, покрытый шершавой морщинистой корой ствол, перебралась на соседний сук, который выглядел более монументально. Устроившись поудобнее и подложив под зад свернутый пояс оби что бы было не так колко сидеть, я оглядела ногу, которой было непривычно свободно: так и есть – и легкое домашнее кимоно и нижняя рубаха были распороты до бедра, а на коже чернела под неверным светом Луны длинная царапина. Не даром мне послышался треск, когда я пробиралась через заросли жасмина у заднего двора… Опять мама будет ворчать, что содержать меня в приличном виде стоит целого состояния. Я послюнявила палец и потерла царапину – кожу защипало. На этом я сочла лечение законченным и придалась тому занятию, для которого я, собственно, и залезла на старую яблоню. А именно – злится. Ну и, попутно, прятаться от надоевшей нянюшки. Дело в том, что отец за ужином твердо заявил, что мы с матерью и сестрами отправляемся в поместье. А что там делать? Наши угодья – это две деревушки: в одной добывают уголь, во второй – свинец. Ну, и сама усадьба. И вот в этой дыре торчать? Да мы с милыми сестренками уже на второй день друг другу глотки перегрызем, потому что просто ничем больше заняться. Одна надежда: ни маме, ни моим родственницам идея тоже не понравилась – может и отговорят папеньку. Мама вон и так пожертвовала обновлением гардероба , что бы отец мог нанять дополнительную охрану. Впрочем, в этом сезоне мало кто сможет похвастаться новыми нарядами: сейчас без охраны даже по магазинам не пройтись. Да и количество приемов сократилось – дайме не до развлечений. Но все равно это лучше, чем торчать в какой-то Богами забытой дыре. И правильно Аки настоящую истерику закатила, послав в Бездну все правила приличия: для нее этот сезон вообще должен был быть первым. В деревне приличного жениха тоже не найдешь. Нам и так не просто: мы из младшего рода, да и сам клан не слишком богат и знатен, да еще и три дочери и ни одного сына. На рынке невест мы не слишком котируемся. Я повозилась, пристраивая подушечку поудобнее и тяжко вздыхая. У меня с женихами тоже дела обстояли совсем не весело. Желающих поцеловаться по темным уголкам – хоть отбавляй, а вот замуж звать как-то они не спешат. На прошлом приеме аж двое мне предложили стать наложницей. Значит, ситуация и вовсе аховая. И вот в это время уезжать в деревню? Тогда проще сразу – в монастырь. Годика через два меня и в наложницы не позовут: моложе я не становлюсь, а конкуренция высокая. Подумаешь, в Нижнем городе очередной бунт! Там каждый день бунтуют, видимо, им тоже заняться нечем. Да, конечно наш дом расположен слишком близко к стенам, но у нас охраны больше чем прислуги. Да и вообще, когда на одной чаше весов замужество дочери, а на другой какая-то там возможная угроза – надо головой думать и выбирать то, что действительно важно. Ох уж эти мужчины, вечно волнуются по пустякам! Сколько я себя помню, столько и говорят о бунтах, росте цен, недовольстве народа. Мол, люди голодают. Что-то я не видела на улицах умирающих с голоду. Ну да, цены растут, шелк вон почти в два раза подорожал, но, в конце концов, это проблема мужчин. Вот пусть они их и решают, а не тащат своих женщин в какую-то дыру! Тут мои горькие размышления прервал далекий лай собак: яростный, захлебывающийся, переходящий на хрип. Им вторили неразличимые отсюда крики людей. По кронам деревьев заметались отсветы факелов за стеной нашей усадьбы. На заднем дворе забеспокоились наши собственные псы, которых еще не выпустили на ночь из вольера. Где-то в доме глухо, как в бочку, гавкнул отцовский мастиф, залился истерическим тявканьем мамин шпиц – ему только дай повод подать голос. Я решила, что пора искать место поукромнее, а то сейчас сюда вся наша охрана прибежит смотреть, что случилось. Спустившись на землю, я наклонилась, отыскивая в траве оставленные гета и в этот момент что-то рухнуло рядом со мной темной тушей. Это было настолько неожиданно, что я даже испугаться не успела, только таращилась на парня, который с трудом, цепляясь за стену, пытался встать. Его одежда была разодрана в клочья, сквозь которые проглядывало грязное, худое тело. Левая рука весела плетью. Со слипшихся в сосульки волос сорвалась темная, густая капля, прочерчивая на щеке темный, влажный след. Парень посмотрел на меня и мне показалось, что у него нет глаз –только пустые провалы глазниц, настолько осунувшимся было его лицо. Но, по-моему, меня он не видел. Он тихо зарычал как тот же пес, скаля ослепительно белые зубы, рывком выпрямился, шагнул вперед, покачнулся и… упал прямо на меня. Мне показалось, что на меня рухнула мраморная плита. Естественно, я не устояла, и мы вместе скатились под куст сирени. - Ей, слез с меня! Дышать нечем! – Я ткнула его в бок. Но парень не отвечал, распластавшись по мне безвольной тушей. По-моему, он даже и дышать перестал. Пришлось самой, изворачиваясь, как ящерица, выбираться из-под него. Впереди, в темном саду, мелькали огни. - Что случилось? - Шиноби… - Раздалось из-за стены. - Всем внимание! На территории – шиноби. Проявлять особую осторожность! – Я различила голос нашего начальника охраны и тут же заорала сама: - Сюда! Со мной такое бывает: я сначала делаю, а только потом думаю – надо ли было делать. - Дура… - Послышалось из-под куста тихо и как-то равнодушно. - Сюда, скорее! – Голосила я во всю силу своих легких и побежала к ним на встречу и почти сразу же наткнулась на охранника. – О Боги, скорее! Я цеплялась за кожаный нагрудник солдата, рыдая в голос. - Госпожа, он вас обидел? – Мужик пытался отодрать меня от себя, что бы рассмотреть на предмет возможных повреждений. Я замотала головой так, что немногочисленные шпильки, еще пытавшиеся удержать прическу, полетели на землю. - Где он? Госпожа, прошу вас… Я ткнула рукой в темноту сада и промычала, захлебываясь рыданиями: - Туда… Он туда побежал… - Дайте мне сюда мою девочку! Перепугалась то как, сердешная! – Меня обняли теплые, пахнущие корицей руки нянюшки. – А вы не стойте тут как истуканы! Хотите, что бы он нас всех поубивал? Няня потянула меня за собой, пытаясь увести в дом, но я только рыдала, пряча лицо у нее на груди. Она что-то шептала, успокаивающее, гладя меня по волосам. Наконец, звуки охоты от нас отдалились, переместились в другую сторону сада. Я осторожно покосилась по сторонам: не оставили ли они охраны, но все были слишком увлечены погоней. Тогда я выпрямилась, вытирая рукавом лицо. - Стой, нянюшка… - Стою. – Старуха уперла руки в пышные бока, снизу вверх глядя на меня. – А то я смотрю: что это так напугало мою птичку, что она рыдать взялась? Не иначе как дворец даймё по случайности подпалила. Ну, признавайся, что натворила, негодница? Я снова оглянулась и потянула ее за рукав. - Пойдем. Парень по прежнему лежал там, где я его оставила, лицом вниз, только под вытянутой над головой правой рукой была содрана трава – видимо, он пытался ползти. А из локтя левой, неестественно вывернутой, торчали неровные, окровавленные осколки кости. - Ох ты, сердешный! – Охнула нянюшка. – И что же нам с тобой делать то? - Давай оттащим его к старой голубятне. Туда никто не ходит, его не найдут. Берись за правую ногу, а я за левую. Только давай постараемся его по траве волочь, а то все лицо обдерем. - Так ведь шиноби же, деточка… - Заколебалась старуха. - Всю жизнь мечтала посмотреть на того, кем ты меня в детстве пугала. Давай, поторопись, а то охранники вернуться. - Видать, не достаточно пугала. Ох ты, грехи наши тяжкие. – Няня деловито поддернула рукава. – Вечно ты выдумаешь чего, так хоть за голову хватайся!
Я смотрела на бледное, с какой-то прозеленью лицо, которое то и дело искажала судорога боли. Теперь, отмытый от крови, он мне казался гораздо старше. Наверное, ему было лет двадцать пять, а, может, и больше. Он был сухощавый, жилистый, но истощенный. Казалось, что от плоти остался только скелет да стальные канаты мышц. А еще на его предплечье мы обнаружили татуировку: знак шиноби Кумо. Такой знак на теле мог носить только самоубийца. Мы перевязали ему раны и, даже, как сумели, вправили сломанные кости, но, кажется, причинили только лишние страдания. Благо, парень всего раз пришел в себя, когда мы пытались уложить его на кучу сухой соломы, коротко вскрикнул и опять потерял сознание. Старая рассохшаяся дверь тихо скрипнула. Я не обернулась, по грузным шагам узнав нянюшку. - Ну как он? – Старуха поставила на пол таз с чистой водой и глиняный кувшин. - Ему лекарь нужен. У него жар. А если он умрет? – Я посмотрела в изрезанное морщинами, похожее на мордочку старой обезьяны лицо няни. - Лекаря ему! – Фыркнула старуха. – Уж лучше тогда сама его по горлышку чик! – и все дела, отмаялся, грешный. Ничего, захочет жить – выживет, уж я таких упрямых видала. Я вот тут ему травок заварила… - Я отодвинулась в сторону, глядя, как старуха меняет ему компресс на лбу. – Ты бы лучше до папеньки своего сходила, звал он тебя там. - Зачем я ему понадобилась? – Спросила я, впрочем, не особо интересуясь ответом. – Все равно я никуда не поеду. А теперь – тем более. Что я его, одного тут оставлю? - Тоже мне, сиделка выискалась! Приподними ка ему голову, сейчас мы его отварчиком напоим. – Старуха черенком ложки разжала парню стиснутые в судороге зубы, просовывая между ними высушенное утиное горло. – Да никто не поедет. Сегодня утром гонец прибыл: пошуровали у нас там разбойнички, много пожгли да пограбили. Так что тут-то все безопаснее. Ох, что за времена то настали? Нигде покоя нет! Я только плечами пожала. Времена как времена. По-моему, так всегда было. А людям только дай на что-нибудь пожаловаться.
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Рон Мастерс
Отогакуре
NO
Сябуру_Ясинэ Ну начнем по порядку, во-первых мне действительно очень понравилось описание прошлого, а именно нашего появления в Кумо. Просто открою большой секрет я его себе представлял... почти никак, то есть четкой картины не было совсем, а теперь благодаря этому описанию мне удалось действительно увидеть всю эту картину. И это здорово, серьезно у тебя прекрасно получается рисовать пейзажи и создавать образы своими миссиями, тут даже никаких усилий не нужно, картинки буквально сами встают перед глазами и можно увидеть тех, кто станет администрацией Кумо и самих шиноби в старых дождевиках Аме, они только-только выиграли битву и еще даже не успели сменить одежду. Именно с этого начиналась наша история здесь, и теперь, благодаря тебе я могу увидеть как это было, спасибо любимая. Самое интересное, что сейчас я не сомневаюсь - все было именно так. Особенно мне понравилось описание мечей, характеризующих своих хозяев, наверное они и правда уже успели слиться с оружием, стать с ним одним целым. Ну а момент на кладбище я игнорирую. Ля-ля-ля-ля ничего не хочу знать его не было. Хотя надо признать сцена очень сильная и вызывает бурю эмоций, но ее не было. Да и у этого призрака почти пророческие высказывания, но это тоже не важно, потому что этой сцены... правильно не было. Ну и наконец перейдем к героине нашего рассказа, а именно к госпоже Шайику Сиё, что ж девушка у нас очень добрая и отзывчивая, как мы видим. Так например, вместо того чтобы сдать пробегающего мимо шиноби, охране, она выхаживает его. естественно из благородных душевных порывов, а отнюдь не потому что это просто интересно, ну например также как выхаживать поранившего лапу котенка или следить играть с новой неведомой игрушкой. А еще эта девушка всегда говорит правду, а то. Да и логика ее безупречна: Если я чего не вижу, значит этого вообще и нет. Но все же есть в ней какое-то обаяние что ли, должен признать, она мне нравится, посмотрим как будет складываться ее дальнейшая судьба. (а кое-что я уже знаю завидуйте.) А миссия просто отличная Принято. Я жду продолжения (очень жду причем не только того, что я читал, а чего-нибудь нового, и да-да я имею доступ к миссиям госпожи Ясинэ раньше всех, кроме самой означенной госпожи завидуйте еще раз. ) Рон Мастерс Ранг: Генин Ото Скорость: Жизни: Запас Чакры: Сила и Стойкость: Бонус: Уникальная техника: Кошелек: 850 рё Доступные стихии: Миссии: D-0,C-0,B-0,A-0,S-0. Экипировка: (пока что пусто) Оружие:Сюрикены-10;Кунаи-10;Взр.Свит.- 1 Бои: Победы- Поражения-
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Сябуру Ясине
Отогакуре
NO
6 г. до Н.В. Шайику Сиё, 17 лет.
Глава 1. Кто это? (продолжение)
- Ты с ума сошла, Сиё-чан? С твоими блондинистыми волосами и этими цветами ты будешь выглядеть как заплесневелый сыр. – Тэира отобрала у меня букетик бархатных цветов и приколола к собственным волосам, с нескрываемым удовольствием любуясь своим отражением в зеркале. – Не понимаю я тебя! Быть блондинкой – это ужасно! Такая унылая и небогатая палитра оттенков тебе подходит… Я бы на твоем месте давно бы перекрасилась. Нет, однозначно, тебе нужен только шелк и только голубой: другой альтернативы просто нет. - Вот без тебя я не знаю, что мне нужно! Где я тебе возьму голубой шелк? – Я, с раздражением, бросила очередной букетик цветов из ткани в приличную кучу таких же, сваленных на прилавке. Естественно, я знала, какое именно украшение для прически на церемонию Восьми Рук мне надо и без подсказок моей дорогой, а, главное, доброй, тактичной и заботливой подруги, но что делать, если во всех лавках Верхнего города нет никакого шелка, кроме дряни из Страны Чая? Я покосилась на Тэира-чан, крутящейся перед большим зеркалом, которое перед ней держала служанка с терпеливым лицом профессионального великомученика. Н-да, с правдой не поспоришь, розовые цветы в каштановых волосах моей сердечной подружки смотрелись великолепно. Да и вообще, вся она если была и не красивее, то уж явно ярче меня. И проблем с женихами у нее не наблюдалось. Скорее перед ней стояла проблема выбора из слишком многочисленных кандидатур. Да, ее род, Сумиёши, был абсолютно не знатен. Собственно, они не принадлежал ни к феодалам, ни к аристократии. Дедушка Тэира вообще вот в такой же лавке торговал. Зато за душой ее отца была такая сумма, в которой нули пересчитывать замучаешься. Мама, при каждом упоминании моей подруги, закатывала глаза и покрывалась предобморочной зеленью, поспешно подзывая девочку-служанку, которая была ответственной за ее нюхательные соли. Но нашу дружбу не просто одобрял, а прямо таки настаивал на ней мой отец. Потому что в сейфе Сумиёши-сама лежала уже ни одна закладная на наше имение и особняк. С Тэира мы дружили с детства, познакомившись еще, кажется, в колясках, в парке даймё, куда меня нянюшка вывозила по праву моего рождения, а отцу моей подружки за эту привилегию пришлось «отстегнуть» приличную сумму. Правда, в последнее время характер Тэира-чан начал портиться. Казалось, что она решила, будто деньги ее папеньки дают ей право смотреть на всех эдак с высока, по поводу и без повода высказывать свое мнение и излагать прописные истины с видом мудреца, одаривающего свет алмазами откровений. Но эта ее черта нашей дружбы не портила. Тем более, что я никогда не оставалась в долгу, и тоже не упускала случая поставить ее на место. Правда, я не следовала примеру других девчонок и никогда не вступала с ней в перепалки. «Умный человек не будет огрызаться, как брехливая собака. Он выждет время и ужалит подобно змее» - эта истина мне была гораздо ближе. - Мастер Ку, неужели у вас не найдется то, что нам требуется? – Я раздраженно смела с прилавка горку ни в чем не повинных букетиков на пол. – Или вы забыли, что зависите от клиента? Не боитесь, что мы уйдем к вашим конкурентам? - Воля ваша, госпожа Шайику, - лицо лавочника выражало такую искреннюю виноватость и сожаление, какое было только у моего кота, слопавшего маминого соловья: того и гляди положит лапку мне на руку, умоляюще заглядывая в глаза, в любой момент готовый пустить слезу. Правда, слез ни у котов, ни у лавочников я никогда не видела, но взгляд и у тех, и у других был такой, что они в любой момент готовы разрыдаться. Ну, в те моменты, когда это им нужно. – Только теперь во всем Кумо вы не найдете шелка из Страны Птиц. Каньон Смерти прочно облюбовали разбойники – мимо них и голубю не пропорхнуть. А мыс Черной Балки контролируют пираты. Так что: возить шелк – себе дороже… - Ну, должен же быть выход! – Я, в нетерпении топнула ногой. Терпеть не могу, когда то, чего я хочу, не исполняется. – Не знаю, контрабанда там. Придумайте что-нибудь! Хотя, кажется, контрабандой как раз пираты и занимаются… - Не связываюсь я с контрабандой, светлая госпожа, - взгляд лавочника стал еще виноватее, - Нынче за контрабанду головы секут: хоть против законов дайме иди, хоть против разбойников. Могу предложить вам только вышитые ленты. Эти, пока есть, но запас не большой. И тот скоро кончится. - Тащи сюда свои ленты! – Проворчала я, ловя в отражении зеркала ехидный взгляд подруги. Естественно, она смеялась надо мной: ленты - удел дочерей вот таких же лавочников. Правда, я могла пойти на это: мама твердо пообещала, что даст мне на церемонию шпильки, украшенные хризантемами, вырезанными из цельных кристаллов розового кварца, работы Крылатых. Эти шпильки у нас в роду передавались из поколения в поколение – такое ни за какие деньги не купишь. Так что: у меня еще был шанс утереть нос Тэира. - Кстати, что там с твоим отъездом в поместье? – Совсем не кстати поинтересовалась моя подруга. - Да никуда мы не едем. – Рассеяно отозвалась я, роясь в лентах. – Там какие-то неприятности, что ли… В общем, отец нас оставляет в деревне. - Понимаю, - Тэира решила оставить свое отражение, наконец, в покое и позволить несчастной служанке опустить зеркало. Подружку внезапно заинтересовали дешевые бумажные веера. – Мой отец своими неприятностями нам тоже уже плешь проел. У него там очередной бунт на заводе в Нижнем городе. Управляющего убили… Как думаешь, если вызолотить веер – будет стильно? - Будет пошло: вызолоченная бумага. – Тут смысл ее фразы дошел до меня, заставив встрепенуться и отвлечься от лент. – Погоди, какого управляющего убили? Того блондина, что тебе стихи писал? - Да нет. – Махнула рукой Тэира. – Блондин – это папин помощник. Жив пока, хоть и надоел своими стихами до смерти! А тот противный такой. Представляешь: выхожу я в коридор, серьезно, совершенно случайно у меня кимоно распахнулось. Честно! Ну вот, вваливаюсь я – грудь вся голая, а он мне и говорит: «Здравствуй, деточка!» Нет, ты просто представить это можешь? Я едва сдержалась, что бы ни захихикать, действительно представив себе эту картину, как Тэира, по праву гордящаяся своими прелестями, сверкает ими перед носом неизвестного мне мужика, а он за это именует ее «деточкой»! Наверное, ей бы было не так обидно, если бы он ей пощечину с хода «отвесил». - Ну, всякое бывает… Может, он мальчиков предпочитает? – Протянула я и добавила – просто так, что бы увести разговор со скользкой темы: - А чего бунтовали то? - Да пес их знает! Толи ли отец им зарплаты сократил, то ли рабочий день увеличил… Я вдавалась в подробности, что ли? Что то там с тем, что дайме налоги поднял. Или Совет какой-то указ издал? Слушай, тебе на это не плевать? - Не-а, не плевать. – Заверила я ее, с удовольствием наблюдая, как подруга оборачивается ко мне с «оквадратившимися» глазами. – Мне на это насрать. С крыши дворца дайме. – Закончила я. – Как тебе эта лента? По моему, даже изящно. - Ты меня не пугай так! У меня сердце слабое. Я уж думала, что ты записалась в отряды Чэн-чан и будешь теперь бороться за права отребья из Нижнего города и таскать им лекарства с едой… - Мне, по-твоему, больше делать нечего? – Усмехнулась я, кивая служанке, что бы она упаковала выбранную мной ленту. – Я, конечно, совсем не против, что бы меня наградили прозвищем Ангел, но, даже ради такого, я не готова облизывать всякую вонючую шваль. К тому же, у меня, все-таки, еще есть шансы выйти замуж. Вот когда их совсем не будет – тогда я и примкну к Безумному Ангелу Чэн. – Выложив на прилавок монеты – ровно столько, сколько стоила покупка и не прибавив сверх того ни рё, показывая, что не довольна хозяином – я подхватила подругу под руку, утаскивая ее из лавки. – Слушай, я тебе расскажу кое-что. Только поклянись, что дальше тебя это не пойдет! - Сиё-чан, ну ты же знаешь, что я: могила! – Оскорбилась Тэира. – Рассказывай, что там у тебя за секреты завелись. - В общем, я тут приютила шиноби. Он ранен был сильно, но теперь идет на поправку. Я за ним ухаживаю. Там раны – жуть, даже кости сломанные торчали! Мы ему жар три дня сбить не могли, но справились. – Похвасталась я. - Настоящий шиноби?! Живой?! – Подруга даже притормозила, уставившись на меня во все глаза. - Нет, йокай престарелый, дохлый! Я тебе именно про него и рассказываю. – Обиделась я. - Ну не обижайся, Сиё-чан, рассказывай! – Ее глаза горели как у голодной кошки при виде свежей печенки. – Нет, погоди, давай вот в этой чайной устроимся, у них совершенно потрясающие пирожные! Я плачу, только расскажи все!
Когда я закончила свой рассказа, глаза у подруги были почти квадратные: - Ну, ты даешь, Сиё-чан! – Протянула она с плохо срытой завистью. – Я бы так не смогла! Да о чем я? Я бы уже тогда, когда он на меня свалился - моментально от страха померла! - Ничего удивительного, - Равнодушно пожала плечами я, рисуя палочкой по скатерти невидимые узоры, - Это просто происхождение. Ведь торговцам смелость не нужна, а феодал – это еще и воин…. Так что: у меня все само собой получилось. Вот и отыгралась. А нечего мой цвет волос критиковать и указывать: что мне делать! - Ну да… - Невнятно пробормотала Тэира-чан, глянув на меня с явной злобой. И вот чего она злится? Любишь бить других – будь готов в любой момент получить в ответ. Все справедливо! Но, не смотря на всю справедливость, настроение было подпорчено. Тем более, что она то цветы купить сумела, а я осталась с жалкой лентой.
Тамиро-сан сидел на пороге старой голубятни, подставив солнцу, пробивающемуся сквозь густое кружево садовой листвы призрачно-зеленоватым, подводным светом, худое, костистое лицо с углами остро торчащих скул. По крайней мере, его кожа утратила ту пугающую меня синеватую трупную бледность и стала просто кожей бледного человека: оттенок несколько не свойственный жителю Кумо, но, в принципе, не сверхъестественный. Отмытые волосы его оказались прямыми, шелковистыми, как у девушки, цвета темного шоколада. Они были подстрижены чуть выше плеч, и я заметила за Тамиро привычку постоянно заправлять гладкие пряди за ухо – такой навязчивый, механический жест. Причем правой рукой он привык поправлять волосы слева, а левой, видимо, справа. Я могла судить по тому, как дергалось его левое плечо – рука-то безвольно покоилась на перевязи, сделанной из черной косынки. И что-то мне подсказывало – даже при моих минимальных знаниях лекарского дела – что она так навсегда и останется. Раздробленный локоть, все-таки… Тут ему мог помочь только легендарный лекарь-шиноби, которым он сам явно не являлся. - Не боишься рассиживаться у всех на виду? – Буркнула я, подходя. Он на меня даже не покосился, сидел, по прежнему подставив лицо солнцу. - Нет… Я чувствую, когда кто-то подходит. - Нюхом чуешь, что ли? – Фыркнула я. -Нет, - Он не улыбался, но у уголков губ появились морщинки, как будто еще немного – и он расплывется в довольной улыбке, - Шинобьи штучки. – Поддел он меня, употребив мое же выражение. – Что-то ты сегодня особенно хмурая, Сиё-сан. - Проблемы. – Не желая вдаваться в подробности, вновь буркнула я. - Неужели в магазинах закончились твои любимые духи? – Он, наконец, соизволил обернуться ко мне, глядя на меня снизу вверх, из-под ладони, приставленной к глазам «козырьком», словно защищаясь от слишком слепящего солнца. - А ты считаешь, что важнее проблем, чем духи у меня и быть не может? – Возмутилась я. - Тогда что? Я в ответ только пренебрежительно плечом дернула. Вряд ли он оценил бы глобальность проблемы подбора украшения для причёски на предстоящий праздник. Да я и сама прекрасно понимала что это, в общем-то, как то… не серьезно, что ли? За ним вон гоняться, чуть не убили. Впрочем, каждому свое. Он, по-прежнему спокойно, смотрел на меня своими глазами с легким прищуром. Цвет его глаз был почти таким же, как и цвет волос, разве что тоном светлее. Но, казалось, что его глаза вместе с губами, живут какой-то своей жизнью на этом изможденном лице, словно их наложили сверху. Его глаза, как и губы, выглядели так, как будто в любой момент он был готов рассмеяться: легко и свободно, любой шутке или просто солнечному лучу. Никаких тебе «ледяных взглядов» или «льдисто-холодных искр» в глазах. В общем, ничего, что подобало бы иметь порядочному романтическому герою. А вот лицо в этот образ вписывалось прекрасно: впалые щеки, синеватая, плохо выбритая щетина и вечная складка между напряженно нахмуренными бровями. Да, и еще эта странная манера смотреть на человека: как-то по птичьи, полубоком, одним глазом, словно человек более пристального внимания не заслуживал. Я до сих пор не определилась: красив он был или нет. Глаза и губы вполне могли принадлежать милому парню, эдакой «душе компании», вечному балагуру – и это привлекало. Лицо – тому самому романтическому злодею. И это тоже привлекало. А все вместе, пожалуй, отталкивало. Да и вообще: он начинал мне надоедать. С ним становилось скучно. Гораздо интереснее было сидеть рядом с ним при свете масляной лампы, ловя хриплое, судорожное дыхание, глядя как нянюшка отирает выступивший на синеватом лице пот, меняя компресс. Тогда я чувствовала себя настоящей героиней романа, которая день и ночь дежурит у смертного одра умирающего возлюбленного. И сладко-горькие слезы щипали глаза, и в груди щемило что-то, тоже сладко и больно… Я в него даже влюбилась, правда совсем немножко, чуть-чуть. А сколько я историй придумала: про него, про нас – и каждая была полна роковых тайн, врагов и целого мира, восставшего против двух любящих, преданных сердец. Реальность оказалась гораздо прозаичнее. Какой-то непонятный толи парень, толи уже и вовсе мужик. И ни в одну известную мне категорию он не впихивался никак: не слуга, не приятель, а уж на роль возлюбленного, или, тем более, мужа он не тянул категорически. Но и полностью не замечать его у меня не получалось: он свербил, ели заметно раздражал воображение и любопытство, наподобие маленького-маленького камешка, попавшего в туфлю: вроде и не мешает серьезно, но жить спокойно не дает. - Слушай, а ведь шиноби ушли из Кумо лет так двадцать назад… - Сказала я только для того, что бы что-нибудь сказать, равнодушно отворачиваясь и обдирая с куста жимолости мелкие, круглые, клейкие листочки. Под его взглядом мне стало неуютно. - Двадцать четыре. – Спокойно поправил меня он. - Я об этом и говорю! А тебе лет двадцать пять… - Двадцать семь. – Его спокойная педантичность меня начинала раздражать. Я отмахнулась от него, как от назойливой мухи. - Короче! Как ты можешь быть шиноби, если, когда они ушли, тебе было… - Я произвела в уме сложные расчеты. Вечно со мной так: каждый раз при сложении семи и восьми я получаю разный результат! - … четыре года? - Три. Собственно, я и не шиноби. Шиноби был мой отец. – Если бы он не развил свою мысль – я бы точно его чем-нибудь по башке треснула. Первое, что в этом мире меня может довести до бешенства – это занудство. - И он ушел с каге, оставив вас с матерью?.. – Протянула я. В голове уже, опережая одна другую, всплывали яркие, красочные картины его детства: вот его мать, старая, усталая женщина, почти теряя сознание от голода, насильно всовывает своему сыну последний кусочек хлеба… А он - гордо отказывается и уходит в ночь, поклявшись, что его мать никогда не будет голодать… И нанимается на завод, на тяжелую, непосильную работу… Нет, его запутывает в своих сетях наркосиндикат, делая курьером! И он случайно узнает страшную тайну главы мафии и тогда все бандиты начинают охоту на него, убивая его маму и подвергая его возлюбленную страшным пыткам и изнасилованиям. Ее насилуют грубые, похожие на грязных горилл, самцы, ржущие и отпускающие похотливые шуточки, а она, из последних сил, зовет своего любимого. А он… - Да нет. Никуда отец не уходил. Как раз он то и остался. Его голос, а, главное, смысл того, что он сказал, словно кувалдой прошелся по моему воображению, со стеклянным звоном разбивая картинки, превращая их в яркое месиво радужно поблескивающих осколков. - А? – Я не сразу и нашлась что сказать. – А-а-а… А почему он не ушел? – Я, даже, обернулась, таращась на парня во все глаза. - Это сложно объяснить, на самом деле. – Он правой рукой заправил свесившуюся прядь за левое ухо. Потянулся, неловко перегибаясь через колено, сорвал травинку, сунув ее в зубы. Теперь он смотрел куда-то вниз, уставившись в одну точку. – Для тебя ведь шиноби кто? Детская пугалка, страшилка. Мол, «придет страшный дядя с мешком, если ты не будешь слушаться, нашлет страшное волшебство, унесет с собой – и съест!» Так? - Ну-у… Примерно. – А что я еще могла ответить? Для меня шиноби и были эдакой смесью из старых сказок, которые рассказывала нянюшка, этих самых «пугалок» и сведений, таких скучных, что от них просто челюсти сводило на уроках истории. Сведений, имен и дат, которые в меня настойчиво пытались впихнуть домашние учителя, и которые я так же настойчиво отрыгивала, непереваренными. - А шиноби – всего лишь люди, которые могут немного больше, чем все остальные. Смотри туда. – Он указал мне на куст, растущий спутанным клубком колючек где-то сбоку от меня. Я послушно уставилась на это чудовищное порождение ландшафтного дизайна, выросшего тут по недосмотру садовников. На миг мне показалось, что кустик покрылся едва заметной ледяной корочкой, но уже в следующий миг его накрыло легкое облачко, навроде пара, колючие ветки почернели, скукожились, съежились и – куст распался мелкой, сухой трухой. - Ого! – Увиденный фокус меня действительно впечатлил. – А с человеком ты так можешь? - Могу. Теоретически. Практически никогда не пробовал. – Он снова поправил волосы, как-то скучно жуя травинку. – Это ведь никакая ни магия. Я просто выпарил из дерева всю воду. Ты таким «волшебством» тоже владеешь. Только тебе нужно чиркнуть спичкой и разжечь костер. - А какая у тебя эта… стихия? – Сгребя все свои познания о шиноби в кучу спросила я. На его объяснения мне было глубоко плевать – я даже труда себе не дала над ними задумываться, фокусы были гораздо интереснее. - У меня их две: вода и лед. Но я тебе совсем другое показать хотел. – Он ладонью похлопал по траве рядом с собой, приглашая меня таким изящным образом присаживаться. Я поколебалась, но, все-таки, опустилась на землю. В забеге лошадка под именем «Любопытство» на корпус опередила соперницу «Урок хороших манер при общении с воспитанными девушками». – Сила разрушения всегда впечатляет. Но любая сила – это обоюдоострый меч. Если ты можешь губить, значит, ты умеешь и созидать. Он что-то пробормотал, сложил пальцы правой руки в какую-то сложную фигу, снова пробормотал – на этот раз я разобрала нечто очень похожее на «… с одной рукой будут проблемы» - и над старой, проржавевшей насквозь бочкой, невесть зачем поставленной у угла голубятни, плеснула водяная волна. Плеснула – и застыла, словно мгновенно замороженная, разбрызгивая в стороны снопы радужных солнечных бликов. А на гребне этой волны плыла ледяная роза, реалистичная до каждой мелкой жилки на листе, до последнего шипа. - Это та же самая сила. Я могу, например, растопить этот лед, опять превращая его в воду. Собрать ее в шар и надеть его тебе на голову. Тогда ты просто захлебнешься. – Его голос звучал тихо, задумчиво как-то, словно он медитировал. – А могу потратить всю чакру до последней капли, только что бы эта ледяная роза продолжала жить. И она будет существовать столько же, сколько и я. Но разве она не заслужила пусть и столь краткой, но жизни? Цветок из льда был действительно прекрасен. Вот только смысл мыслей про жизнь я не слишком уловила. Я обернулась к Тамиро. Видимо, фокусы были делом не простым: он тяжело оперся о косяк плечом, пот блестел на его лбу не хуже этого самого льда, глаза, казалось, запали еще больше. - Эй, заканчивай! В гроб себя загнать что ли решил? – Я щелкнула перед его носом пальцами. Парень вздрогнул, сфокусировав взгляд на мне. Вода за моей спиной с прощальным всхлипом плеснула, опадая в траву. - Да… - Он провел ладонью по своему лицу, словно снимая с него паутину, - Так вот, шиноби – это всего лишь люди. Просто их способности несколько превышают стандартные. «Их бы умение – да в мирных целях», как говаривала моя матушка. Но мирными занятиями деньги зарабатываются медленно. Грубо говоря, война всегда приносила больше дивидендов, чем землепашество. Отсюда и повелось, что шиноби – это, прежде всего, воины. Наемники. Главное: оплата, а мораль на десятом месте. На самом деле, интересная расстановка приоритетов: оплата, задача, план выполнения задачи, сохранение собственной жизни и, желательно, шкуры… И только потом все остальное. - Ну и?.. – Поторопила я его. Подобные разглагольствования на меня всегда наводили тоску. - Да, собственно, все. – Он пошевелился, устраиваясь поудобнее, опираясь о косяк спиной и поправляя перевязь на покалеченной руке. – Некоторые шиноби – и в их числе мой отец – считали, что Боги дали им такие силы не для того, что бы «бабло рубить», а что бы простых людей защищать. Вот они и не ушли вслед за райкаге, а остались выполнять свой долг. - Вот теперь за ваши долги вас собаками и травят! – Хмыкнула я. - Люди в этом не виноваты. Они не понимают… Ну, вот, как дети или ты сама: раз я не получил того, что я хочу – значит это кто-то другой скотина, не дал мне нужное. Просто, они еще помнят те времена, когда Кумо правили шиноби, помнят, как они тогда жили и сравнивают с тем, как они живут сейчас. И в чем-то они правы, на самом деле. В том, что сейчас происходит, виновны, действительно, шиноби. Прости, но это опять как с детьми, которых всю жизнь опекали, заботились, не давали самостоятельно ложки до рта донести. А потом вдруг бросили посреди пустыни – выживай, как хочешь. Вот они свою обиду и боль и выплескивают в агрессии, ненавидя нас. Я помолчала, прислушиваясь к борьбе внутри себя: оскорбиться за сравнение меня с капризным ребенком и уйти или продолжить расспрашивать его, потому что разговор, поначалу показавшийся скучным, меня заинтересовал. Тамиро улыбнулся чему-то своему (у меня появилось весьма неприятное подозрение, что смеется он надо мной), сунул руку в карман, а потом протянул ее мне: - Держи. Кажется, ты этого хотела, Сиё-сан? На его ладони лежали три пиона, собранных в букет. Три больших голубых пиона из плотного небесно-голубого атласа, прикрепленные к заколке для волос. Пожалуй, они были даже чересчур большими, почти вульгарными, но такие в моей прическе точно не заметил бы только слепой. И еще они были действительно великолепны: с тонкими изгибами лепестков, с сердцевинами, собранными из мелких жемчужин – как настоящие тычинки у живых цветов, с хрустальными стразами, напоминающими капли росы. - Откуда?.. – Только и смогла просипеть я. Он рассмеялся – тихо, немного хрипловато, но как-то… радуясь, что ли? - Шинобьи штучки! Бери. – Он подкинул заколку на ладони, и она приземлилась ко мне на колени. – Просто твоя няня сегодня утром ворчала, что ты пошла в город искать украшение, а их во всем Кумо сейчас днем с огнем не найдешь. И, значит, ты вернешься злая, как оса. Ну, а дальше: мои таланты, кусок твоего старого кимоно, несколько бусин и немного времени. У меня мама любила всякие такие штучки. Ну, оригами и все такое. Мне нравилось ей помогать. Так о чем ты хотела спросить? - Э-э-э… Ну-у-у… А где твой отец сейчас? – Кажется, я хотела его спросить о чем-то другом. И, по-моему, собиралась даже съязвить, но он меня несколько выбил из колеи своей выходкой. - Он умер несколько лет назад. – Спокойно ответил Тамиро. - Неблагодарные дети собаками затравили? – Съехидничала я, разглядывая украшение, которое мне нравилось все больше и больше. - Да нет, - Парень пожал плечами, - Обычная простуда. Оказывается, когда нечем лечить можно и от насморка умереть. - Хорош защитник человечества! Не смог себе лекарств купить! Он спокойно мне улыбнулся и ничего не ответил. Странный он, все-таки…
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Рон Мастерс
Отогакуре
NO
Сябуру_Ясинэ Мда, я в очередной раз убеждаюсь, что госпожа Шайику очень вдумчивая, рассудительная и ответственная особа. Нет вы только подумайте какие только важные проблемы она решает, например ищет букетик цветов для волос, и что самое страшное, не находит. По-моему это настоящая трагедия. И вы подумайте почему не находит та, из-за того что глупый непонятливый лавочник непонимающий всю трагичность ситуации не хочет связываться с контрабандой. Видите ли за это голову могут отрезать, подумаешь какие мы нежные. А управляющий козел, несомненно, такой красавице и сказать деточка и не польститься это преступление пожалуй будет похуже отсутствия цветов. А Тэира так хорошо держит секреты я в этом уверен. И естественно вот эта фраза: "Сиё-чан, ну ты же знаешь, что я: могила" не как не означает, что после этого разговора Тэира побежит рассказывать новость всем своим подружкам, а особенно сплетницам, естественно по абсолютному секрету. Ну как вы вообще могли о таком подумать? Ну и шиноби, конечно тоже злодей, как он мог разрушить все мечты нашей героини и не оказаться романтическим героем. Ну да ладно шутки в сторону, его позиция и характер, вот это действительно интересно. Признаю, мне очень понравились его рассуждения о созидании и создание ледяной розы. Ведь и правда, взять тот же огонь: он несет гибель и смерть от пожаров, но при этом может обогревать и защищать, когда это просто костер в лесу. Любая сила так или иначе может быть использована для жизни или смерти, это не добро и зло не стоит путать. Да и не сила плохая или хорошая, а только те, кто ее применяют. И все же, кое-что в его рассуждениях мне не нравятся. На первый взгляд кажется что его позиция рыцарская и все же, вот это сравнение людей с детьми, оно режет слух и заставляет задуматься. Да, он считает, что шиноби должны нести ответственность, но не за себя и свою силу или не только за себя, а за людей. И не только спасть их или защищать, но направлять, быть пастырями. А ведь по сути именно к этому стремятся все тираны, они то же искренне верят что страна и народ без них не проживет. хотя аналогия не совсем верная, там все же большое значение играет жажда власти, а тут она скорее считается должным, ну как простая обязанность. И все же этот парень мне нравится, как Шайику, и да шиноби все-таки молодец, даже украшение для девушки сумел сделать. А миссия действительно отличная, спасибо любимая, ты меня очень порадовала. Принято. Рон Мастерс Ранг: Генин Ото Скорость: Жизни: Запас Чакры: Сила и Стойкость: Бонус: Уникальная техника: Кошелек: 850 рё Доступные стихии: Миссии: D-0,C-0,B-0,A-0,S-0. Экипировка: (пока что пусто) Оружие:Сюрикены-10;Кунаи-10;Взр.Свит.- 1 Бои: Победы- Поражения-
Сюрикены-10;
Кунаи-10;
Взр.Свит.- 1 
Войти на сайт
