Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Сябуру Ясине
Отогакуре
NO
6 г. до Н.В. Шайику Сиё, 17 лет.
Глава 1. Кто это? (продолжение)
- Кто тут может жить? – Поморщившись, я переступила через очередную кучу фекалий. Их принадлежность я определить не смогла: толи особо крупная собака «наделала», то ли не слишком стеснительный человек. Впрочем, поражаться подобным «сюрпризам» я уже перестала с полчаса как. А вот сам Нижний Город поражал. Причем поражал сразу и «наглухо», и разом все органы чувств. Конечно, сильнее всего он бил по обонянию: воняло тут как… Да нет, у меня и сравнения такого нет! Клянусь всеми Богами, что у нас в усадьбе на скотном дворе воздух был свежее. А еще тут все было серо- коричневое. Даже, скорее, грязно-коричневое. Да и не коричневое даже, а цвета все тех же подсохших «сюрпризов». Увиденное было невозможно описать – описания не хватало. Хотя я, по привычке, и старалась подобрать слова, что бы изложить свои впечатления в дневнике. Подобие тротуаров, без намека на плитку или брусчатку - просто, утоптанная земля, дорожки – были окаймлены узенькими канавками, в которых, не смотря на привычную жару летней Кумо, радостно журчала какая-то на редкость отвратная жижа. Источающая жуткие миазмы, между прочим – от них даже кожа начинала непроизвольно чесаться. Неухоженные, не крашенные грязно-серые стены домов, в неопределимых, гнилостных струпьях, в мерзких, склизких даже на вид, потеках. Кстати, стены, по-моему, тоже воняли. Предвечернее небо над головой тоже было грязным и серым, подернутое маслянисто-дымным маревом от выхлопов каких-то монументальных труб заводов. Трубы как будто царили над всем окружающим: жирные и наглые. А за ними, за колышущимися, слоистыми дымами всех оттенков грязи едва угадывались призрачно-беловатые силуэты Верхнего города, как мираж. Небо тоже воняло. Что уж говорить о нечастых прохожих? Они воняли. И были грязными и серыми. Даже лица: плоские, как лепешка, испещренная ноздреватыми порами, равнодушные абсолютно ко всему, с белесыми взглядами снулой рыбы. Они не шли, а словно волочили свои тела, загребая пыль и грязь разбитыми, разношенными ступнями. Надо ли упоминать, что они воняли? Хотя, кажется, я это уже упомянула. В общем, я успела уже столько раз пожалеть, что увязалась за Томиро, до скольки я и считать то не умею. Мне казалось, что я и сама уже провоняла насквозь, до корней волос, и ни одна ванна, ни одни духи эту вонь отбить не способны. - А почему тут кошек с собаками нет? – Я вновь подала голос, когда поняла, что ответа на предыдущий вопрос не дождусь. Впрочем, он и был риторическим. – Отбросов – море, они тут должны быть жирными, как боровы. - Во-первых, тут море мусора, а не отбросов. Покопавшись в них, ты вряд ли найдешь хоть что-то смахивающее на еду. – Спокойно ответил парень. - Сейчас все брошу и помчусь копаться в этой дряни! – Пообещала я. - Во-вторых, кошки и собаки – это еда… - В смысле, «еда»? – От удивления я даже застыла на месте, балансируя на одной ноге, потому что до этого размышляла, как половчее переступить лужу очередной мерзости. – Они их едят, что ли? - Едят. Они все едят. – Тамиро здоровой рукой поддержал меня под локоть, не давая упасть. - П-фф! И вот о них ты печешься? Да они же сами хуже животных! Дикость какая то! Это до чего надо опуститься, что бы кошек жрать?! Это уже и не люди, а… Да у меня просто слов не хватает! - Когда стоит выбор: умереть с голоду или съесть кошку, то человек выбирает кошку. Ну, обычно. Исключением являются такие утонченные натуры, как ты. Я преградила ему дорогу, заглядывая снизу вверх в его лицо: - Смеешься, да? - Ну что ты! Разве бы я посмел?- Он улыбнулся в обычной своей манере – глазами. Я уже хотела было объяснить ему все, что о нем думаю, но внезапно мне стало не до того. Что-то мягко коснулось моего ботинка. Опустив глаза, я увидела здоровую – с маминого мопса – жирную, грязно-бурую крысу, деловито копающуюся в куче мусора. Но это было не самое ужасное! Ее длинный, толстый, абсолютно лысый хвост преспокойно лежал на моем ботинке! Я завизжала так, как не орала никогда в жизни, топая ногами – мне казалось, что этот мерзкий хвост прилип к моей ноге. Кошмарное ощущение… Тамиро тут же отпихнул меня себе за спину, встав в какую-то странную, сгорбленную стойку. Когда и откуда он достал странный, граненый нож – я и не успела заметить. Впрочем, это меня волновало мало. Он напряженно оглядел абсолютно пустую улицу, окна домов, по большей части криво заколоченные досками или фанерой - даже не небо зачем то посмотрел – и только потом обернулся ко мне. - Ты чего? - Крыса! Там крыса! – Снова заголосила я. Мне хотелось немедленно содрать с себя всю одежду и не сходя с места ее спалить. А самой оказаться в ванной, до краев наполненной горячей водой, почти кипятком. - Вот те раз! – Усмехнулся Тамиро, выпрямляясь. Странный нож исчез, будто его и не было. – Отважная Сиё-доно, оказывается, крыс боится. - Не смей надо мной издеваться! – Я опять топнула ногой, правда, на этот раз, от бешенства. – Я ничего не боюсь! И никого! Это понятно? Просто они… мерзкие! - Кто спорит? – Парень пожал плечами. Точнее – плечом. – Утешай себя тем, что у нее наверняка сердце разорвалось от твоего визга. - Да как ты!.. - Да, вот еще что. Веди себя потише. И поестественнее. – Его шоколадные глаза смотрели на меня серьезно, напряженно, без тени насмешки. – Здесь водятся существа пострашнее крыс, поверь. - Какие еще существа? – Не то, что бы он меня напугал, но… Но тон я сбавила. Не знаю почему, само собой так получилось. - Люди. – Коротко ответил Тамиро и больше не говоря ни слова пошел вперед. - Фу ты, ну ты! А пафоса то сколько! – Буркнула я себе под нос и пошла вслед за ним. Конечно, надо бы было развернуться и гордо уйти восвояси, наглядно демонстрируя ему, что не стоит так обращаться с девушками. Но, во-первых, я бы из этого лабиринта трущоб самостоятельно до вечера бы не выбралась. А, во-вторых… Нет, опять же, запугать меня ему не получилось. Просто его слова звучали как-то правдиво, что ли. Люди тут были слишком странные. Если уж они кошек с собаками едят, то мне лучше не оставаться с ними наедине. К тому же, меня все еще безумно глодало любопытство: куда и к кому он намылился, когда только более-менее стал на ногах уверенно держаться. Может, у этого на всю голову чокнутого возлюбленная имеется? Или, даже, дети? - Эй, погоди! – Я почти бегом догнала его, снова загораживая дорогу. – Тебя же ищут, так? - Так. – Он кивнул и продолжил идти, даже шага не сбавив. Поэтому, мне пришлось унизительно пятиться. Но любопытство было сильнее. А врет человек или нет – можно определить только по лицу. - И ты не боишься вот так разгуливать? Посередь бела дня, в Нижнем городе? Ведь ты же ши… - Та тише ты! – Парень так рванул меня за плечо, что я почти упала на него. – Не будь большей дурой, чем тебе отмерено природой, пожалуйста. – Он наклонил голову, заглядывая мне в глаза. – Даже ты, при всей своей истеричности и взбалмошности должна понимать, что про некоторые вещи лучше вслух не говорить. И уж тем более: не орать. Я разгуливаю не по всему Нижнему городу, а только по одному конкретному району, в жителях которого я, по определенным причинам, уверен. Почти уверен. И об этих причинах я тебе не скажу, потому что это не твое дело и потому что ты глупая, болтливая, избалованная девчонка. Не знаю, почему я тебя сюда взял. Наверное, потому, что я действительно романтичный дурак. Мне хотелось, что бы ты увидела реальность, поняла, наконец, в каком мире ты живешь. Но в тебе это все вызывает только брезгливость домашней лощеной кошечки. Я ошибся. Правда это не отменят того факта, что я обязан вернуть тебя целой и невредимой. Поэтому: слушай меня, веди себя тихо и прекрати, наконец, спрашивать! Это понятно? Теперь в его лице не было никакого диссонанса: и глаза, и губы стали жесткими, как будто он примеривался, куда меня пырнуть своим граненым ножом. А еще они были очень взрослыми. И очень мужскими… И очень близко, так близко, что я могла рассмотреть каждую морщинку на обветренных губах. Каждую ресничку над шоколадными, потемневшими от гнева глазами. Я видела, как на его виске раздраженно пульсирует голубоватая жилка, прямо рядом с темной, маленькой родинкой… - О Боги! Что я делаю? Другого места для разборок не нашел! – Он толи отпихнул, толи отшвырнул меня – мне даже попятиться пришлось, сохраняя равновесие. – Пошли. Быстрее! – Тамиро здоровой рукой схватил меня за запястье – мне показалось, что меня сжали стальными тисками – и поволок за собой. Я еле ноги успевала переставлять, но, почему то, даже не протестовала. От удивления, наверное. К моей несказанной радости долго нам идти (или, все-таки, бежать?) не пришлось, хотя я порядком запыхалась и в боку уже противно и довольно болезненно начало колоть. Я раза три порывалась открыть рот, что бы объяснить невеже, что с девушками так не поступают и что, собственно, если он будет продолжать в том же духе, то попросту руку мне оторвет. Вот только от моих попыток дыхание мгновенно сбивалось и колотье в несчастном боку становилось сильнее. Наконец, он впихнул меня в какой-то особенно мерзкий, темный и загаженный проулок и затейливым перестуком постучал в облезшую, серую дверь. За стеной, словно только этого и ждали, послышалось шебаршение, живо напомнив мне давешнюю крысу. - Это я, Яре-кун, - Негромко позвал Тамиро. Дверь тяжело, со скрипом, цепляясь за раздувшийся от влаги и времени косяк, приоткрылась, открывая темную щель. - Тамиро-кун! – Раздалось из темноты. Голос мне напомнил визг щенка, при виде хозяина, которого он уже не чаял и дождаться. Парень запихнул кого-то обратно за дверь, а следом, так же бесцеремонно, всунул в щель и меня. Дверь за нашей спиной тут же захлопнулась, и мне показалось, что я мгновенно ослепла – такая вокруг меня царила непроглядная тьма. Да еще перед глазами, привыкшими к хоть и приглушенному смогом Нижнего города, но, все-таки, свету, радостно заплясали зеленоватые мошки. Пару мгновений мне пришлось постоять, лупая ресницами, как фарфоровой кукле, пока я не поняла, что оказалась не похороненной за живо, а стоящей всего лишь в крохотной – шага четыре по диагонали - квадратной комнатке. Света тут было действительно до обидного мало. Единственным источником освещения служило отверстие под самым потолком – попросту вынутый из стены кирпич. Еще тут имелся грубый, косоногий деревянный стол, бочка с водой, квадратная печка-плита, которая явно топилась дровами, и немногочисленная, убогая кухонная утварь. И ведро, которое – ну, вы уже догадались, да? – невыносимо воняло. Посреди всего этого великолепия, едва не задевая макушкой потолок, возвышался Тамиро, положив руку на плечо мальчишке, который судорожно ревел, обнимая парня так, словно тот был его самой важной из самых важных вещей. Ну, или человеком. Насколько я могла судить, ребенку не могло быть больше десяти лет. Вот только таких торчащих лопаток, которые выпирали из-под грязной кожи как два крыла и такого позвоночника, на котором не только все позвонки можно было пересчитать, но и подробно изучить их строение, я раньше не видела. Да, из одежды на нем были только штаны, в которые его можно было смело завернуть еще пару раз, подвязанные обрывком веревки. Наконец, Тамиро отстранил от себя мальчишку, опустившись перед ним на одно колено: - Ты в порядке, Яре-кун? Тебя не «сцапали»? Не ранили? - П… прости-и, Там-миро-кун. Прос-сто… ты поможешь! Т-ты же поможешь, да? – Ребенок заикался, еще не до конца успокоившись, размазывая по щекам кулаком слезы. Меня передернуло от его тона. Наверное, так мог говорить только человек, долго вымаливающий у Богов милости и, наконец, дождавшись не то, что помощи, а явление самих богов, причем всех восьмидесяти одновременно. - Что случилось, Яре-кун? – Парень спросил это как то так, что я моментально поверила, что он сейчас немедленно, не сходя с места во всем разберётся, всем поможет и, вообще, разведет все тучи голыми руками. Мальчик молча поволок его к дверному проему, за которым угадывался мягкий, дрожащий, неуверенный свет. Я пошла за ними. Мы оказались еще в одной комнате, размерами не намного превышающую предыдущую. Правда, вещей тут было гораздо больше. Настолько больше, что я даже и не поняла сначала, как они тут все умещаются. Два больших шкафа, сундук, стеллаж для книг и свитков забитый так, что и листка не всунешь. С потолка свешивалась люлька, правда пустая. У стены: четыре скатанных матраса-футон со сложенными на них постельными принадлежностями. И еще один – расстеленный. На нем лежал парень, по возрасту примерно ровесник Тамиро. У изголовья, в простой глиняной плошке, чадил фитилек, плавающий в густом жире. В комнате… воняло. Паленым жиром, потом и еще чем-то сладко-гнилостным, мерзким, липким. Тамиро встал на колени перед парнем. - Таси-кун… - Позвал он, - Брат… Лежащий парень не ответил, даже веки в запавших глазницах, казавшиеся черными, не дрогнули. Только грудь под тощим, изношенным покрывалом, судорожно дернулась, словно дырявые меха, силящиеся вобрать в себя воздух. - Где Якико? – Спросил Тамиро. - Пошла лекаря искать. – Ответил Яре. Врача? Тут? Чем они ему платить будут? Тамиро откинул с парня покрывало, и я невольно, инстинктивно, зажала рот ладонями. Не знаю, что в первую очередь я пыталась удержать: крик или рвоту. В его боку, пониже выступающих дугой ребер, обтянутых сероватой, липкой даже на вид кожей, зияла черная, покрытая спекшимися струпьями и корками, дыра, в которой шевелилось что-то живое, белесое. Дыра была таких размеров, что даже мне было понятно: такое не перевязать. И истинным чудом – или проклятьем? – было то, что парень еще пытался дышать. Тамиро вернул покрывало на место, скрывая от нас и жуткую рану, и опарышей, ведущую в ней свою деловитую, устроенную жизнь. - Что случилось? – Тамиро положил руку на колени, бессильно, ладонью вверх. - Ты ему не поможешь? – Почти взвизгнул мальчишка. - Что случилось? – Голос Тамиро был так же спокоен, участливо-теплый, но отстраненный, словно его самого все происходящее не касалось. Яре уставился в низкий потолок, моргая часто-часто, словно стараясь загнать слезы обратно. Правда, это, все-равно, не получалось: они опять побежали по грязным, извазюканным щекам. Только теперь он их даже вытирать не пытался. Мальчик заговорил, как то неестественно, словно под гипнозом. Что-то о том, как они решили, будто Тамиро погиб, но Таси сказал, что не одна смерть не должна быть бессмысленной, и они снова пошли туда… Я не слушала. Я смотрела на умирающего парня. И ни о чем не думала. Голова была пустая, наполненная какой-то чернильно-звенящей пустотой. Мне казалось, что стоит только поднапрячься – и я проснусь. Только не могла сообразить: как именно следует поднапрячься, что для этого надо сделать. А еще глаза застилало какое-то зыбкое марево, как от прогретой земли в жаркий день. Парень открыл глаза так внезапно, что я даже вздрогнула. Даже не раскрыл, а распахнул. Да и не глаза это были: темные ямы-провалы в никуда. Но смотрел он прямо на меня. Тамиро и мальчик ничего не заметили – слишком увлеклись разговором. А парень смотрел, смотрел прямо на меня. А я – на него. Неловкая, корявая улыбка приподняла уголок его иссушенных, потрескавшихся губ. - Ангел… - Прошелестел он. - Брат! – Тамиро обернулся к нему так стремительно, что заколебался огонек в плошке, забился, пытаясь выжить. Я не знаю, что произошло потом. Не знаю, хоть режьте вы меня, пытайте – не знаю! Просто я оказалась стоящей перед парнем на коленях, оттесняя Тамиро, нашарила под покрывалом его руку (где то на краю сознания маячила мысль, что это надо делать аккуратно, что бы ни потревожить рану и не коснуться мерзких опарышей), обхватила его ладонь своими, прижимая к груди. - Ангел… Пить… - Просипел он. - Воды. – Потребовала я. - Нельзя, при таких ранах… - Воды! Я напоила его, придерживая голову со слипшимися от пота волосами, потом аккуратно уложила его на подушку, наклонилась, целуя его в лоб. - Спи. Все будет хорошо. Спи. Он улыбнулся, так же коряво, вздрогнул и замер. Я положила ему на грудь его ладонь и вышла из комнаты. Не знаю, сколько я просидела на корточках, подпирая стеной грязную стену. Просто, в какой-то момент я поняла, что уже не одна – передо мной стоял Томиро. Я подняла голову, глядя на него. Он на меня не смотрел – уставился пустыми глазами на мусор, горой возвышающийся в тупичке проулка. - Умер? – Просипела я, предплечьем вытирая лицо – рукав моей холщевой куртки был уже насквозь мокрый от слез. - Он ведь даже шиноби не был и не мог им быть. – Как будто удивленно, не мне, а мусору сообщил парень. – Что мы делаем не так? Ведь все должно быть по-другому… - Как? - Ты посмотри, посмотри на все это! – Тамиро как будто взбесился, ногой откидывая какие-то доски, пиная появившийся из-под них насквозь проржавевший мусорный бак. – Так же было не всегда. Это место не было таким! Видишь? - Что? - Ты что, на самом деле такая дура?! Раньше мусор тут убирали, раньше улицы не были сплошным сортиром. Здесь жили кошки и собаки, а не только крысы! Посмотри на эти дома: их же кто-то построил и они не всегда были хибарами! Люди никогда не жили тут легко и просто, но ведь раньше они не голодали! И не умирали, заживо сгнивая! - И во всем виноваты шиноби, которые ушли из Облака? – Почему то мне в голову и мысль не пришла, что надо встать. Меня даже не разозлил факт, что он на меня орет. Не знаю, как описать мое состояние. Не апатия, а какое-то неземное спокойствие. – Знаешь, я, может, конечно, и дура, но даже мне понятно, что если все развалилось сразу же после их ухода, то ничего понастоящему и не было. Реальное так быстро не рушится. - Ты ничего не понимаешь, - Он отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, - Мы – и только мы виноваты в том, что вокруг творится подобное. Это наша вина, я только все понять не могу: как, как это исправить?! Вот тут я вскочила, словно эта его самобичевание, вопли в полуистерике во мне какую-то пружину отпустили. И не просто вскочила, а вцепилась ему в лацканы куртки, разворачивая его к себе и заставляя смотреть на меня. - Тебе сказать, в чем ты виноват, великий шиноби? Я скажу! Я тебе сейчас все скажу! Кто Яре этому парню, который «даже не шиноби»? Младший брат? А девушка, которая ушла врача искать, хотя даже самому тупому ежику понятно, что никаких врачей тут нет и они, не просто так несколько дней ему давали гнить заживо? Так кто она, жена? А люлька чья? Его ребенка? Ты виноват в том, что он умер! Причем умер вот так! Ты, со своими шинобьими заморочками! - Ты ничего не знаешь… - Парень попытался отцепить меня от себя. Куда там! Я прилипла к нему, намереваясь высказать ему все, что я думаю. - Верно, в твоей сложной и запутанной жизни я ничего не знаю и не понимаю. Ты говорил, что даже ледяная роза имеет право на жизнь. А они? Они имеют право на жизнь? Тогда почему ты у них это право отобрал? Где они тут найдут денег теперь хотя бы на еду?! - Почему ты меня в этом обвиняешь?! – Теперь он сам схватил меня за запястье, да так, что у меня даже кости хрустнули. Но мне было плевать. - А кого мне обвинять, ты, тупой, самовлюбленный ублюдок, который за своей непогрешимостью ничего не видит? Ты сам говорил, что они – как дети. Ну и кто их втравил во все? Не ты ли послал «даже не шиноби» умирать во имя своих шинобских идеалов и целей? Не ты? Ты же вроде как и защищать должен и вот это твоя защита? - Я не мог его даже остановить! Ты лучше всех знаешь, где я провел последние несколько недель! - Ну да! Ты валялся, покусанный собачками, а тут за тебя мстили! Или что? Следовали намеченному тобою пути, что ли? Да какой из тебя защитник?! Ты даже за свои поступки то отвечать не можешь! Я, наконец, отпустила его куртку и, отступив на шаг, плюнула ему на сапоги. Мне показалось, что он меня сейчас ударит – такими бешенными были у него глаза. Но когда что-то подобное меня останавливало? - Хватит орать. А то вы скоро самому даймё сообщите, что тут происходит, - Устало сказал Яре. Я даже и не заметила, когда он вышел из дома. Тамиро что-то хотел ответить, но промолчал. А я уже все сказала, что хотела. Так мы и стояли, буравя друг друга ненавидящими взглядами. - Может быть, госпожа Совершенство знает, что нам надо делать? – Наконец выдавил Тамиро. - Не знает пока, но собирается узнать. – Процедила я. – Яре-кун, сегодня вечером вам принесут еды и денег. И не смей отказываться, понял? И не собираясь больше никого слушать, тряхнув волосами, я гордо зашагала прочь. Правда, через несколько шагов я остановилась и, не оборачиваясь, изрекла: - Кстати, господин Шиноби, если ты не хочешь, что бы на твоей совести был еще один труп, то ты сейчас проводишь меня домой. Ведь это твой долг: защищать детей, а долги следует отдавать. Кстати, ты мне еще кое-что задолжал за спасение твоей великолепной задницы!
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Рон Мастерс
Отогакуре
NO
Сябуру_Ясинэ Если бы мы могли спросить Шайику Сиё, думаю, она бы описала Нижний город всего парой слов. Он грязный и воняет. Конечно не совсем пара слов, но что-то близкое к этому. Впрочем, будем справедливыми, как девушка, которая не видела ничего кроме поместий и садов Верхнего города может знать о том, что есть другая жизнь там внизу. Что Верхний город и его люди, они фактически, как паразит присосались к Нижнему городу и сосут из него соки и жизнь. Правильный ответ - никак. А сколько их еще таких? Тех, кто не знают о Нижнем городе или не хотят знать? Виноваты ли они в случившемся, ведь нельзя перекладывать вину только на феодалов и дайме, допустили это не только они, но и все те, кто закрывали глаза, лежа на богатых покрывалах в удобной постели и ели фрукты принесенные слугой. Что забавно, спросите большинство людей, будь у них выбор, захотели бы они жить так в роскоши, при этом просто иногда закрывая глаза и ответ будет да. В большинстве случаев это роковое да. Кто виноват? О вот это уже вопрос интереснее. Спроси жителей Нижнего города, и они скажут что виноваты богатые. Спроси феодалов, те переложат вину на Дайме или на шиноби, которые угнетали народ и после своего ухода оставили такую разруху. Спросить шиноби сложно, они все таки исчезли стараниями простых людей, но можно спросить Тамиро, он как раз тоже считает, что виноваты во всем именно шиноби. У меня же будет другой ответ, как мне кажется более близкий к истине и куда страшнее. Виноваты сами люди все, да и вообще невиновных ведь не существует. Люди в Нижнем городе были предоставлены сами себе и вот, во что они превратили свою жизнь. Свобода, которая так воспевается в романтических произведениях выродилась в анархию, та в хаос, а после и в анархию жизнь по законам стаи. И это вина людей Тамиро спрашивает как это исправить? Ни как, он этого сделать не в силах, исправить содеянное могут только люди, даже если говорить за них будет кто-то один. Ну и эпизод с умирающим ребенком мне понравился. Конечно ни о каком счастье речь там не шла, но хотя бы в последние минуты, он все же был хоть немного но счастлив или даже спокоен, вот что важно. Но тут проще определиться с тем, кто виноват в случившемся. Мы в ответе за тех, кого мы приручили. Фраза звучит не лестно, но она точна. Тамиро бросил тех, кого связал с самим собой, а это равносильно предательству. он забыл, что отвечал за этих детей и этому уже нет оправданий. это не исправить, цель не оправдывает средство ибо тут была одна лишь смерть, печальная горькая, бессмысленная. Ради победы, ради цели, нужно жить, только тогда можно чего то добиться. Посмотрим, может у Шайику все получится лучше чем у шиноби, и она сможет ответить за тех кого "приручит" но это покажет только время. Спасибо за отличную миссию любимая. Принято. Рон Мастерс Ранг: Генин Ото Скорость: Жизни: Запас Чакры: Сила и Стойкость: Бонус: Уникальная техника: Кошелек: 850 рё Доступные стихии: Миссии: D-0,C-0,B-0,A-0,S-0. Экипировка: (пока что пусто) Оружие:Сюрикены-10;Кунаи-10;Взр.Свит.- 1 Бои: Победы- Поражения-
Награды за репутацию на сайте -
Награды за посты на форуме -
Рон Мастерс
Отогакуре
NO
Сябуру_Ясинэ Многое изменилось в Кумо со времени прихода в нее легендарной троицы, но неизменна одна великая традиция. Яте и его страсть к прекрасному. К прекрасному полу. Похоже Курой просто неспособен учиться на своих ошибках, и поэтому он опять оказывается между Сцилой и Харидой, то есть простите, между двумя милыми девушками. Впрочем, я думаю разница невелика, учитывая как ему уже выразила свою любовь и почтение Доку и, возможно выразит Мисса. А вот Карё, не очень милая и тактичная девушка. Нет серьезно, смеяться над Яте - это ее долг, как сестры, да и обще семейный заводик по производству яда в промышленных масштабах обязывает. Но Мису то за что? Она к ней со всей душой (хотя по-моему она почти ко всем со всей душой, большая у нее все-таки душа, это комплимент, если что, просто она добрая.) а Карё ее оскорбила непонятно за что. Да и Яте тоже нашел слова поддержки, нет любимая ты не глупая просто непосредственная, с таким же успехом мог сказать что ты не глупая, ты тупая, вот нет у него такта. И вообще за что все так Мису то не любят? Она вообще умничка и очень светлый человек. Вон какой замечательный обед приготовила Яте, в виде мордочки неко. (кстати обед отлично соответствовал теме разговора, так что она вдвойне умничка), так еще и заботиться о его здоровье и сердце, чаек принесла, не хочет, чтобы Курой курил, в общем золото, а не человек и в тройне умничка, но никто не ценит. А вот Доку какая то злая стала, видимо ей просто очень плохо без господина Куроя, хотя она это мастерски скрывает и даже изобразила недовольство решением Курой не дать ей развод. А вообще Яте бедный человек, который страдает за идею, он просто очень хочет всем помочь и сделать для всех хорушую жизнь, а почему то не получается осчастливить всех, более того люди обижаются именно на Яте и к чему бы это, он ведь для вас старается. А Доку просто неблагодарная. А миссия очень хорошая, спасибо любимая моя, ты меня очень сильно порадовала. Принято. Рон Мастерс Ранг: Генин Ото Скорость: Жизни: Запас Чакры: Сила и Стойкость: Бонус: Уникальная техника: Кошелек: 850 рё Доступные стихии: Миссии: D-0,C-0,B-0,A-0,S-0. Экипировка: (пока что пусто) Оружие:Сюрикены-10;Кунаи-10;Взр.Свит.- 1 Бои: Победы- Поражения-
- И.. И что? - я кинул листок отцу на стол. Хайме поднял на меня глаза, пряднул ушами и как-то незаметно убрал отчет. Только стукнули заклепки папки, оповещая, что бумага подшита. - Канаме-кун, я полагал, тебя заинтересует эта "Охота", ты все время рвешься к стае гончих кровососов, - хищный оскал исказил лицо отца, но он лишь перегнулся через подлокотник и поставил папку в стеллаж. - Вовсе нет! - я развернулся на пятках и направился к двери. Я лгал. Да, это была дикая охота дикой крови. У каждого своя жизнь, свой смысл ее. Кто-то живет с раскрытой душой и впитывает в нее все - глупцы. А кто-то приоткрывает дверцу и наслаждается вкусом изысканного блюда, будь то еще бьющееся сердце жертвы или чьи-то чувства. У меня не было сомнений, что эта кровавая девушка получит наслаждение от охоты в полной мере, вздохнет глубокой грудью. Стало быть, я могу лишь попытаться это понять с ее слов. - Если будет еще отчет - позови, - буркнул я, захлопывая за своей спиной дверь. Хайме Ноихара
Ранг и должность: Райкаге; Экзаменатор; Осёку; Мартовский кот
Скорость: 1835+300+370+75=2580 Жизни:2659+500+50=3209 Запас Чакры:2701+250=2951 Сила и Стойкость:2085+200+370+75+50=2780 Доступные стихии: Молния и Дерево Кошелек: 34 687 рё Миссии: D-27,C-21,B-34,A-87,S-2. Экипировка: 10ЦВ; 10ЦМХ; 11БП; 5МСН; 2"Придуманный Рай"; Ул. жилет шиноби; Ож. Стального кулака; К. "Дух шиноби", протектор Кумо; 2 УБП; 5СРЛ; 10ДШ Оружие:КС-49;КК-46;Взр.Свит.-20;Сен-20; Св.бомбы-20; Леска-20; Гиг.сюрикен Бои: Победы-4 Поражения-1
Кто хочет - ищет средства, кто не хочет - ищет оправдания.
Я нервно провел языком по сухим губам, вовсе не смачивая их; еще раз. Лист в руке подрагивает, трепыхаясь скомканными краями. В ребра шкребется голод. Настолько ощутимый, что хочется простонать от собственного бессилия. Здесь я только зверушка в клетке. - У тебя глаза горят, - подмечает отец, аккуратно вытаскивая из моего сжатого кулака бумагу; деловито распрямляет ее и подшивает в папку. Голод не проходит, и мне хочется... хочется... челюсти непроизвольно разжимаются, оголяя хищные кошачьи клыки, в глотке сухо. Напряженная жилка на шее отца медленно движется под тонкой кожей. Он поднял голову и наши взгляды пересеклись. Хайме глубоко вздохнул и крикнул, чуть наклоняясь к столу: - Юки, забери своего мужа. Я развернулся и молча вышел, не дожидаясь любимой. Хайме Ноихара
Ранг и должность: Райкаге; Экзаменатор; Осёку; Мартовский кот
Скорость: 1835+300+370+75=2580 Жизни:2659+500+50=3209 Запас Чакры:2701+250=2951 Сила и Стойкость:2085+200+370+75+50=2780 Доступные стихии: Молния и Дерево Кошелек: 34 687 рё Миссии: D-27,C-21,B-34,A-87,S-2. Экипировка: 10ЦВ; 10ЦМХ; 11БП; 5МСН; 2"Придуманный Рай"; Ул. жилет шиноби; Ож. Стального кулака; К. "Дух шиноби", протектор Кумо; 2 УБП; 5СРЛ; 10ДШ Оружие:КС-49;КК-46;Взр.Свит.-20;Сен-20; Св.бомбы-20; Леска-20; Гиг.сюрикен Бои: Победы-4 Поражения-1
Кто хочет - ищет средства, кто не хочет - ищет оправдания.
Этот отчет я не отдал сыну, он так и был в моих пальцах, без следов подшивки; резкие порывы ветра трепали его и мяли, а я задумчиво смотрел в одну точку. Звуки доходили какими-то толчками, и только уши как-то машинально поворачивались и вздрагивали. Я наконец понял, что было такого во взгляде Кошки уже лет пять. Сейчас то же самое душило меня. Спокойствие старика, пожившего свое. Спокойствие воина, пережившего самую страшную войну. Сегодня у Ноихара был праздник. И все, кто составлял мою семью - НАШУ семью - был здесь. Химари, Ясусуна, я, Ши, Сейрен, Шизука, Юки, Канаме, Зеро, Ичиру, Кира, Кирью, Астис. Даже заходил Тони, просил распределить их поодиночке. И я даже рассмеялся его словам. Сегодня был праздник... малышки Куран отправлялись в младшую академию, теперь они будут куноичи. Тони и просил, чтобы я распределил их по разным группам, все-таки следить ему потом придется за ними, пусть это и будет... потом. Тут были все, старики и молодняк. И я понимал, что истинной "Куроевской закалки" тут только Шизука. Дикая, необузданная и вечно ищущая свободу. Да еще Канаме - самодур и просто подросток, жаждущий силы, свободы. И разве что Кира - обезбашенная девчонка, которой указ только плотный кошелек, наручники к кровати да кляп. Боялся ли я потерять детей? Боялся ли, что они разрушат все, что построили "старики". Нет... я тоже верну все, как было. И буду ждать. Я понял грусть лиловых глаз Химари. Она тоже ждала, готовая принять эти заблудшие свободные души в любое мгновение, как только жизнь их хорошенько пнет и сопли подотрет асфальтом. Только они все еще учатся. Учатся не жить даже, а дышать. Они не хуже - они другие. И дело стариков - просто принять их такими, как они есть. Сегодня у Ноихара был праздник. Сегодня в младшую академию шли малышки Куран, но я не чувствовал праздника. Совсем. Хайме Ноихара
Ранг и должность: Райкаге; Экзаменатор; Осёку; Мартовский кот
Скорость: 1835+300+370+75=2580 Жизни:2659+500+50=3209 Запас Чакры:2701+250=2951 Сила и Стойкость:2085+200+370+75+50=2780 Доступные стихии: Молния и Дерево Кошелек: 34 687 рё Миссии: D-27,C-21,B-34,A-87,S-2. Экипировка: 10ЦВ; 10ЦМХ; 11БП; 5МСН; 2"Придуманный Рай"; Ул. жилет шиноби; Ож. Стального кулака; К. "Дух шиноби", протектор Кумо; 2 УБП; 5СРЛ; 10ДШ Оружие:КС-49;КК-46;Взр.Свит.-20;Сен-20; Св.бомбы-20; Леска-20; Гиг.сюрикен Бои: Победы-4 Поражения-1
Кто хочет - ищет средства, кто не хочет - ищет оправдания.
Сюрикены-10;
Кунаи-10;
Взр.Свит.- 1 
Войти на сайт
